рассуждает не по трафарету, а имеет своё собственное суждение о вещах[66].
Он также был воспитанником нашей дивизии. В отношении тактики, в отношении огневой мощи он обладал исключительным талантом. Примером этому может служить его выступление на лётной конференции в октябре месяце [19]42 г. Он поднял там чрезвычайно глубокие и серьёзные вопросы, очень продуманно, глубоко и вместе с тем сжато изложил свои мысли.
Вот такие люди были в 163[-м] полку.
Но были у них и недостатки, и недостатки немалые. Они заключались в том, что у них начальником штаба был некий Сушков[67], старый работник, привыкший, видимо, работать без контроля командования, да и у партийной организации не было нужной остроты в решении вопросов. Причём в своей работе Сушков начал опираться на нездоровые элементы, что привело к целому ряду серьёзных организационных недостатков. Он, например, часто передоверял доведение боевой задачи до лётного состава начальнику связи, человеку в авиации совершенно неграмотному, тогда как такую задачу должен хорошо продумать грамотный в вопросах авиации человек, так как нужно указать не только куда пойти, но и как, какую тактику нужно применить в случае встречи с противником и т. д. В результате получался неуспех в боевых операциях.
Политотдел тогда занялся этим вопросом – в чём же крылась сущность этих организационных недостатков. Здесь пришлось заняться и Сушковым. Он был исключён из партии за то, что он игнорировал задания командования, за то, что он неправильно опирался на нездоровые элементы, в частности на начальника связи Шаповального[68], на человека с довольно тёмным прошлым. После решение об исключении из партии Сушкова было отменено, но я посадил туда тов. Матлахова, который и выправил там положение. Шаповального из полка убрали, а Сушкова заставили заниматься своим делом. Комиссара и командира научили командовать полком, не перекладывая всего на Сушкова, – и дело в полку пошло. Сразу вырос процент исправной материальной части, улучшилось дело и в отношении чёткости постановки задач.
Например, был один такой пример, когда нужно было сопровождать штурмовиков. Штурмовики пришли, сделали два круга около аэродрома и ушли. Но истребители не поднялись, мотивируя тем, что штурмовики сделали круг не над самым аэродромом, а в стороне. И здесь пришлось, как говорится, вправить людям мозги и заставить их изменить взгляд на вещи. Всё это в жизнь проводил Матлахов. А Волкову приходилось всё это переносить на своей спине, так как в такой обстановке нужно было вводить эскадрилью в бой и выполнять поставленные командованием задачи. Мастерство этого командира заключалось в том, что он умел разбираться в обстановке и правильно находить своё место. Был там снят и секретарь партийного бюро, как неспособный обеспечить партийное, большевистское руководство партийной организацией, не умеющей воспитать у партийного коллектива ответственности за свои действия[69].
Описанные события произошли 9 августа 1942 г. Согласно оперативной сводке штаба дивизии, утром в 5.45—7.02 (по «Отчёту о боевой работе 210 иад за август» – в 6.45) 5 Як-1 163-го иап во главе с командиром эскадрильи капитаном Волковым осуществляли прикрытие переправы через реку Вазуза. В ходе вылета была встречена группа самолётов противника численностью до 20 Ю-88 (в «Отчёте» – 8) и 8—12 Ме-109. Яки атаковали бомбардировщиков. В первой атаке Волков и Котюков подожгли один Ю-88, который пошёл со снижением и попытался сбить пламя. Тогда Котюков догнал его и добил. «Юнкерс» упал южнее Зубцова. Но затем наша группа была уничтожена. Три «Мессершмитта» подожгли мотор самолёта Волкова. Лётчик выпрыгнул с парашютом, получив ожоги рук и ног второй степени и выбыл из строя почти на три недели. Проходил лечение в лазарете и санатории при 70-м БАО и вернулся в полк 28 августа. Также мессеры зажали и подожгли самолёт Шаройко. Лётчик дотянул до аэродрома Торжок и приземлился там. Як сгорел, но Шаройко остался невредим. Но были и потери в людях: старший лейтенант Покровский погиб, а сержант Никулин не вернулся из боя. Единственным, кому удалось относительно благополучно вернуться из того вылета, был Котюков (у него сорвало козырёк фонаря кабины, и он вышел из боя). В «Отчёте о боевой работе» дивизии этот бой приводился как пример неудачных действий истребителей. Главную причину усмотрели в неправильной организации группы: атаку бомбардировщиков произвели сразу всей пятёркой, командир не оставил пару для прикрытия и связывания боем истребителей противника. Как следует из текста, Волков сделал из этого боя правильные выводы. ЦАМО РФ. Ф. 3 гиад. Оп. 1. Д. 6. Л. 58 об.; Д. 8. Л. 56 об.; Оп. 2. Д. 5. Л. 32 об. – 33, 43.
Так в тексте. Правильно – Сушко*. Возможно, у командования и политотдела дивизии поначалу имелись причины для недовольства его работой и положением дел в полку (боевая судьба не бывает ровной). Но в полковых документах подчёркивались командирские навыки и храбрость «пламенного патриота своей части» Сушко. Так, в отсутствие командира он сумел вывести полк из окружения (1941); организованно действовал при налёте вражеской авиации на эшелон, в котором находился личный состав, и при этом вёл огонь по самолётам противника из винтовки. ЦАМО РФ. Ф. 3 гиад. Оп. 1. Д. 58. Л. 5; Ф. 163 иап. Оп. 558029. Д. 2. Л. 80, 93; Оп. 558031. Д. 1. Л. 11.
Здесь и далее – так в тексте. Правильно – Шаповаленко*.
Личность человека пока установить не удалось.
