style="font-size:15px;"> – Не брат, гнида.
– Иди на него, смугляш.
Нервничает, но с рёвом бросается на меня, завязалась схватка, ошибка, он обмяк в моих руках, падает на траву, в шее торчит нож по рукоять. Блондинка рыдает на коленях, скулит, словно брошенный щенок, подаю ей руку.
– Вы целы?
Стеклянные глаза, она меня не видит, бледный свет луны, очнулась, одёргивает руку, кричит – она в истерике, смотрит на меня.
– Все вы чурки – звери!
Убегает, исчезает в темноте.
Вы спросите, что было дальше. Ну, что ж, всякий добрый поступок не проходит безнаказанным, и в следующей сцене я уже сижу в кабинете у следователя в наручниках, хотя, чего я ожидал: убил человека, хотя и тварь.
Следователь – сальный жирный мент с пятном от масла на галстуке, задержавший меня лейтенант.
– Итак, что мы имеем, молодой человек: убийство, групповое изнасилование. Вам светит лет 20, как минимум.
– Да, я убил, но это была самооборона, я отбил девушку, спросите у неё.
– Не учите нас работать, гражданка Зубова описала вас, – достаёт бумагу, – вот фоторобот и заявление, – достает ещё одну.
– Я не виновен, я её спас, она была в шоке, перепутала.
– Я не я, и лошадь не моя – здесь это слышат каждый божий день, не виновен – все так говорят.
– Вот как было на самом деле, парень. Ты и твои дружки, цыгане, завели девочку в парк ночью и хотели изнасиловать. Всё просто. Понаехали тут. Где появляется один, за ним – второй, а когда вас становится больше, вы наглеете. Думаете, вам всё можно? Как бы не так.
Стукнул по столу:
– Я к цыганам отношения не имею!
– Спокойно, пацан, а то сядешь к старосидельцам. Знаешь, что они делают с насильниками? Но есть выход, я готов закрыть глаза на это происшествие – сам был молодым, кровь горячая – за маленькую услугу, – что-то рисует на бумаге, толкает ко мне.
На бумаге цифры, всё ясно.
Рву бумажку.
– Слушай ты, барыга, у меня денег нет. – Плюю ему на галстук.
Он покраснел как рак.
– Эй, Сидорчук. Увести зверёныша в клетку.
Я действительно зверею, Сидорчук толкает меня лбом в лицо, нос хрустит.
Так я и оказался в карцере.
Вы спросите, где была моя родня и семья? Отвечаю: сестра училась в Северной столице на врача; мамы уже не было – её не стало год назад, сильное воспаление лёгких, следствие – туберкулез и т. д.; отец у меня строитель, был на заработках, и я остался сам по себе.
Хотя был ещё один человек. Дверь неожиданно отворилась, и в камеру вошёл крепкого сложения, немолодой, среднего роста мужчина со спокойными светло-карими глазами.
– Здравствуй, племянник, рассказывай, как ты здесь?
Это был дядя Отар, точнее, он мне не родной, но с детства дружил с отцом, живём недалеко – считай, на
