оснащены в техническом плане. Установить на телефон такое сложное и дорогое устройство, подавляющее запись разговора, может не каждый. Поэтому нечистого на руку директора овощебазы, педагога-взяточника и подобных им я не стала рассматривать в качестве подозреваемых.
На улице уже светало, когда я отложила в сторону последний прочитанный журнал. Из всех обиженных я выделила четырех человек, о них я планировала переговорить с Крапивиным за завтраком. А пока позволила себе короткий сон – откинула голову на спинку стула и прикрыла глаза.
– Все ваши статьи сопровождаются замечательными фотоснимками, – наш утренний разговор о деле я начала издалека.
– Да, со мной работает молодой фотограф, очень талантливый и перспективный, – вяло ответил Крапивин, поправляя махровый халат. Он уже несколько минут молча смотрел в свою чашку с кофе.
– Вы плохо спали?
– Я вообще не спал, – резко ответил Эдуард Петрович. В словах его чувствовались нотки обиды и раздражения.
Я только усмехнулась, вспоминая, как сладко похрапывал мой клиент, пока я читала его творения.
– Что вы собираетесь делать дальше? – спросил он, не поднимая глаз.
– Сейчас вы возьмете все необходимое, и мы поедем на квартиру одного моего друга. Он в длительной командировке, квартира пустует, так что мы можем смело использовать ее как временное убежище. Там вас никто не найдет.
– Наконец-то. – Крапивин встал из-за стола, намереваясь немедленно паковать вещи.
– Пока поживете на этой квартире, а я отправлюсь на встречу с героями ваших разгромных статей, – сказала я.
– Минуточку, – Крапивин вернулся в кухню, – не хотите ли сказать, что я один останусь в чужой квартире? – Он возмущенно посмотрел на меня. – Не бывать этому.
– Эдуард Петрович, это безопасное место.
– Вы с ума сошли, Евгения Максимовна?! Вы не можете оставлять меня одного, вы же профессионал.
– Вот именно, – сказала я и указала на стул: – Сядьте, и слушайте меня внимательно.
Опешивший от моего напора Крапивин послушно присел у стола.
– Я профессионал, и я хорошо знаю свою работу. Если вы думаете, что можете понукать мной и указывать, что и как я должна делать, то могу вас разочаровать. Никому и никогда я не позволяла садиться себе на шею, и вы не станете исключением. Моя обязанность обезопасить вас, и я это делаю. Ваша обязанность… – я на секунду прервала свою пылкую речь, а потом продолжила: – Нет, это даже не обязанность, вы ведь в любую минуту можете отказаться от моей опеки. Скажем, это необходимость, – слушать меня и делать то, что я говорю. Если вам дорога ваша жизнь, найдите в себе силы подчиниться обстоятельствам.
Как нашкодивший подросток, Эдуард Петрович сидел, виновато потупив взор. Минуту он тяжело вздыхал, ерзал на стуле, морщился и только потом решился ответить.
– Вы профессионал, я
