Теплится надежда, что любимый вырос не в лесу, а в нормальных условиях.
С автобуса молодая пара пересела на поезд. Здесь Валя чувствовала себя получше. С детства любит поезда и электрички, так как стук колёс убаюкивает и умиротворяет. А ещё поезд ассоциируется с поездками на юг.
Добравшись до станции, Ваня помог девушке выйти из вагона. Как назло, поднялась пурга. Валя укутывалась в широкий воротник пальто и прикрывала рукой лицо.
– Я сейчас, – оставив даму сердца на перроне, рванул к стоявшему на углу здания ГАЗу. Переговорив с водителем, тут же вернулся. – Пошли, нас подбросят.
– Слава богу, – прошептала замёрзшими губами Валя.
На этот раз было всё равно, на чём ехать, лишь бы добраться до дома. Валентина заметно устала, поэтому ехала молча и думала о своём. Где-то через час ГАЗ притормозил у небольшого домика, занесённого снегом по самые окна.
«Избушка какая-то, – подумала Валя, выходя из машины. – Хорошо, что не погреб».
– Божечки мои, – из дома выбежала женщина в фуфайке. – Кто приехал! Сынок! Сыночек!
Обхватив сына руками, мать всплакнула и задрожала всем телом.
– Я не один, мам, – намекнул Иван на гостью. – Знакомься, это моя Валя.
– Ой, – заохала женщина. – Да что ж ты не предупредил? Я б подготовилась.
– Как? Я же телеграмму отправил.
– Не знаю. Ничего не получала. Да что ж мы стоим? Заходите в дом.
Первой вошла хозяйка, а за ней – Валя. Стены сеней, оббитые досками, сразу бросились в глаза. Тёмные деревянные полотна, кривые, с вбитыми огромных размеров гвоздями, напоминали барак отшельника. Валя поёжилась, проходя в основную часть дома.
– А у вас мило, – девушка обратила внимание на вышитые полотенца, закрывающие икону в углу кухни.
– Вот спасибочки, – обрадовалась Никитична, разглядывая внешний вид подруги сына. Она сразу поняла – девушка не из деревенских. – Раздевайся, сейчас чайку поставлю, согреешься.
– А где у вас ванная? – наивно спросила Валя, снимая пальто.
– У нас отродясь её не было. Давай я тебе из чайника полью. Умоешься. Кстати, туалета тоже нет. Все удобства на улице.
«Как на улице? – опешила Валя, пытаясь представить эту картину. – Холодно же…»
Никитична вопросительно посмотрела на сына. Ничего не сказав, поставила на лавку таз. Включила керогаз, чтобы согреть чайник. Иван помог Вале снять пальто. Предложил присесть. Валя села на табурет и стала рассматривать кухню. Ничего особенного: никаких обоев, картин, даже люстры нет. Дом из брёвен, одинокая лампочка с тусклым светом, потёртый деревянный стол, четыре табурета, лавка, печь, открытые полки, пожелтевшие со временем, – и всё. Бедновато.
– Ну, вот, – отключив керогаз, хозяйка налила кипяток в ковш и разбавила с холодной водой из ведра. – Давай полью.
– Мам,
