сейчас я зацвету,Явлю, как он, свою красу.
И точно, пыжась вдрызг, зацвёл,
Головок массою тяжёл,
Но коротки, ох лепестки…
Зато восстали коготки,
Из них был каждый, будто крюк,
Цеплялся цепко в всех‐то вкруг,
Коль те касались невзначай…
– Ну, мать, меня ты величай,
На Василька ведь стал похож,
Красив и статен, всем пригож,
Вот любо‐дорого смотреть
И любоваться жизнь всю впредь!
– Ой, что ты, что ты, мил‐сынок!
Разлопушиться ты лишь смог,
К тому же, все тебя клянут,
Что ты цеплянием к ним крут,
Что из волос тебя тянуть,
Ох, тяжко, больно не чуть‐чуть,
Да с волосами иногда…
Вот потому им всем беда.
Вот потому тебя клянут
По много‐множеству минут…
Бросают, вон раздражены!
Ты не искупишь ввек вины.
Нет‐нет! Как был, так есть Лопух,
Не Василька с того и дух,
К тебе опасливый лишь взгляд,
Тебя коснуться всяк не рад.
– Тогда Ромашкой стать хочу!
Мне это, верю, по плечу.
На мне гадать тогда начнут,
Любви ли будет им уют,
Иль нелюбимыми ввек быть,
Смиривши чувств любовных прыть,
А может, все впадут вон в смех,
Ведь так доставлю им потех —
Спешите быстренько гадать,
Вам в этом будет благодать,
В соцветьях есть ведь лепестки,
Сомнений слабыми тиски
Враз станут, истину ведь дам,
Спеши, невесточка, мадам,
Искомый выдам я итог,
А у твоих ли будет ног
Тебе понравившийся друг
Во счастье сердца милых мук
Внутри бушующей груди?
Ко мне, мил‐крали, подходи!
Но те, как будто от огня,
Отдёрнув ручки и кляня,
Спешат испуганно вон прочь,
Крича: «Ах, нас ты не морочь,
Ты цепкий очень и колюч,
Для тела нежного ты злюч!
Тебе Ромашкой ввек не быть».
Вон убежали в всю‐то прыть!
Остался вон он одинок,
Ромашкой стать так и не смог,
Ушами‐листьями тряся…
Затея кончилась вот вся.
Ещё он многими хотел
Вдруг стать немедля, в этом смел!
Фиаско снова лишь терпел,
Не приобретши всех их тел…
Ведь ген способностей ввек спал,
Вот и возможностями мал,
Развеся уши‐лопухи…
Вот и потуги все плохи.
Не может всеми что‐то стать,
Не их краса и запах, стать,
А был Лопух как, им и есть.
С того к нему не мчится Честь,
С того и всех несётся смех:
– Да ты ваятель нам потех,
Ой да умора из умор!
Лишь веселить с того нас скор.
Сего не делай‐ка, очнись,
Ты не осилишь нашу высь,
Быть в изумительности кущ
Всех
