так как тело сильно напрягается и можно потерять координацию – проще ставить всю ступню сразу, но как можно тише.
Теперь Берни уже поворачивал голову после третьего моего шага.
На следующем этапе я применяла отвлекающие маневры. Например, устраивала шуршание в гостиной, а сама через прилегающую к ней спальню быстро пробегала по коридору и кралась к Берни со спины.
Мне приходилось каждый раз менять звуковое оформление (гром кастрюли, бой часов, звон посуды), так, чтобы Берни, выставив вперед ухо, вслушивался, отвлекаясь от того, что происходит у него сзади. А сзади была я, и после получаса тренировок до Берни оставалось всего два шага.
Но пес все равно оборачивался ко мне. Результат в тот раз так и не был достигнут.
На следующий день я догадалась скинуть тапочки и кралась к Берни босиком. Но теперь ноги прилипали к полу и издавали звук тихого чавканья.
Наконец дело решили шерстяные носки (синтетические были отвергнуты после первой же попытки). Я подошла к Берни на сантиметр и, поднеся к его уху игрушечное ружье, тихо произнесла:
– Пафф!
Берни встрепенулся и, грустно посмотрев на меня, вильнул хвостом…
– Так что, госпожа Охотникова, речь идет не о простом телохранителе, – продолжал между тем свои объяснения Сидорчук. – Нам нужен суперсотрудник, который неотлучно будет находиться при боссе.
– Значит, меня будут принимать за секретутку, – констатировала я.
– Вот именно, – кивнул осклабившийся Сидорчук. – Такая длинноногая красавица, которая всегда под боком с блокнотом под мышкой. Пусть думают что хотят, в ваши обязанности не входит оказание интимных услуг. Разве что на добровольной основе.
Я вспомнила пухлую ручку Леонида Борисыча и вяло пожала плечами.
– Вот как? А между прочим, многие в нашем городе о таком даже и мечтать не могут, – среагировал на мой жест Сидорчук.
– Я вообще не мечтаю, – огрызнулась я, – не мой профиль.
– Это к делу не относится, – сказал Иван Петрович, – давайте обсудим детали.
Обсуждение заняло полчаса.
В мои обязанности входило: присутствовать в непосредственной близости от Леонида Борисовича Симбирцева с семи утра до двадцати вечера, оберегать его персону и хранить тайну о роде моей деятельности.
За эту работу мне обещали платить тысячу долларов в неделю.
– Так вы согласны?
«В принципе, почему бы и нет? – подумала я. – На переводах, которые, кстати, не столь уж регулярны, я зарабатываю в пять раз меньше, а репетиторство начинает меня утомлять. И потом, эта работа хоть отчасти будет похожа на ту, к которой я готовилась столько лет…»
– Давайте попробуем недельку, – предложила я. – А там видно будет.
– График, конечно, плотный, – вздохнул Сидорчук, – но, как я понимаю, вы не очень-то связаны социально. И в личной жизни тоже…
– Это
