сделать что-то вроде комплимента насчет вкуса и умения выгодно подчеркнуть и без того привлекательную внешность.
Было похоже, что подобные фразы моему новому боссу приходилось проговаривать не так уж часто, поэтому Леонид Борисович сник уже на середине и ограничился тем, что облизнул губы.
Как видно, я представлялась господину Симбирцеву чем-то вроде нового одушевленного предмета с приятным экстерьером, который может совместить приятное с полезным – и охранять тело начальства, и ублажать его в свободное от основной работы время.
– Вы, наверное, были в детстве очень красивым ребенком, – сказал он после некоторого молчания. – Меня вот природа с родителями не одарили хоть сколько-нибудь привлекательной внешностью, и в детском саду девчонки из старшей группы дразнили меня Страшилой.
– Но вы ведь не мечтали стать фотомоделью, – усмехнулась я. – А Страшила, как известно, достиг высот известных и стал именоваться Страшила Мудрый. Так что со временем все уравновесилось.
Симбирцев поглядел на меня с одобрением. Казалось, он с удовлетворением отметил для себя, что эта «телка», как обычно выражаются (или хотя бы думают) такого рода мужчины, не только умудряется выгодно себя преподнести, но и в черепной коробке у нее кое-что имеется.
– Мне Сидорчук сказал, что у вас какая-то сногсшибательная биография, – сказал босс. – Прямо Никита́ какая-то. Видели такое кино?
Я молча кивнула.
– Расскажете как-нибудь?
Этот вопрос, вернее интонацию, с которой он был задан, можно было трактовать совершенно недвусмысленно. И я спокойно ответила:
– Мой рабочий день заканчивается в двадцать ноль-ноль, как вам известно.
– Значит, ужинаем у меня, – подытожил господин Симбирцев.
Машина припарковалась у здания областной думы. По обе стороны клацнули дверцы, распахнутые охранниками, и мы с шефом вылезли из авто.
– Так было в последний раз, – тихо сказала я бодигарду, который выпустил меня из лимузина. – На будущее запомните: мы выходим вместе с одной стороны, сначала я, потом босс.
Охранник натужно улыбнулся и согласно кивнул, хотя было видно, что этот верзила ни в грош не ставит мои нотации и не прочь съездить меня по зубам.
Местная законодательная власть обитала в длиннющем двухэтажном строении, фасад которого был «украшен» столь узкими окнами, что можно было принять их за бойницы какой-нибудь современной крепости.
Впрочем, насколько мне было известно по рассказам тетушки, данная ветвь на прочном дереве власти была скорее декоративной и конфликт между областной администрацией и думой в этой области мог разве что присниться в кошмарном сне какому-нибудь политику.
С пропусками возникла небольшая заминка. Мы с Леонидом Борисовичем минут десять простояли в холле, пока мрачный дежурный прозванивал по телефону депутата и медленно заполнял бланки.
– Это раньше, в начале девяностых, тут мог каждый гулять, как ему
