реплика, Бэль. Достойная она того, чтоб на неё смотрели толпы пришлых иностранцев… – кивнул робот своей слегка овальной головой.
Перед ними стоял прямоугольный стеклянный журнальный столик. Под ударопрочным стеклом был насыпан чистейший белый песок, и окаменелые морские звёзды лежали на нём. На столике стояла античная на вид ваза высотой около семидесяти сантиметров с ровной поверхностью. На ней абстрактно раскинулись изрезанные на лоскутки разные геометрические формы с царапинами, на первый взгляд совершенно незнакомые, и не имеющие сходства друг с другом и какой-либо логики или закономерности. Местами на поверхности древней керамики имелись наросты, служившие указанием на то, что ваза долго пролежала под водой.
Рядом с высокой и дутой в объёме вазой лежал раскрытый ноутбук и отображал фотографии реальной вазы, сделанные в государственном музее Анабэллой вчера вечером, перед самым закрытием.
Берковская удачно вписалась в массу колоритных туристов и любителей истории, которая вопреки запретам щёлкала фотоаппаратами, стараясь запечатлеть крупицы ушедшей истории филиппинцев. И Бэль сделала удачные снимки, засняв вазу с разных сторон десятками кадров с высоким разрешением.
Благодаря им Прометей собрал трёхмерную фотографию в своём цифровом сознании и вывел её проекцию. Десятки проекторов, стилизованных и спрятанных в потолке гостиной так, что и не заметишь, вывели голограмму настоящей вазы рядом с искусной подделкой.
Бэль приятно поразилась тому, насколько реалистично проекторы могли строить голограммы, отображать в заданной точке пространства любые статичные или динамичные формы и палитру.
Берковская довольно кивнула. Она потратила время не зря.
– Почему археологи при музее не пропустили вазу через рентгеновский аппарат? – задался вопросом Прометей, смотря на современную реплику ветхого стиля и на проецируемую голограмму рядом с идеальной копией. – Тогда бы они обнаружили внутреннее содержимое, и не экспонировали находку.
– Возможности не те, и оборудования высокоточного им не хватает… – ответила Бэль, и пока ходила по музею и рассматривала всё подряд с целью изучения помещений, внутренне удивилась низкому уровню активной и пассивной системы безопасности и тому, что вазу поставили на задворки экспозиции в раздел предметов быта древних филиппинцев.
Вздохнув, Берковская продолжила, – знали бы музейщики её реальную ценность, затрубили бы на весь мир. На самом деле удивительно, что её в принципе выставили на обозрение, и написали об этой находке в интернете, на сайте музея. Как показывает практика, после обнаружения археологических экспонатов, риск ухода в частную коллекцию близится к девяносто процентам. Подпольная купля–продажа антиквариата аккурат довольно успешно развивается и занимает собственную нишу, уступая лишь торговле наркотикам, оружием, людьми и органами.
Вспомнив простодушное лицо филиппинца, который
