ужасный миг, глаза Кэвона как будто встретились с его глазами.
Потом он подошел к женщине. Схватил ее за плечо. Лицо пленницы исказилось от боли, но она не издала ни звука.
Не могла издать.
Он ударил ее и повалил спиной на кровать. В уголке ее рта показалась кровь, но она продолжала смотреть в пустоту.
В одно мгновение он оказался раздет. Кэвон излучал сияние, но это был не свет. Это была тьма. Эймон чувствовал, что он подобен льду – холодный, острый и ужасный. Кэвон, как копье, вонзился в тело женщины, у которой из глаз лились слезы, а из губы шла кровь.
Внутри Эймона что-то взорвалось от негодования – от дикой, неимоверной ярости при виде такого обращения с женщиной. Он был готов ринуться ей на помощь сквозь дым и пламя, но Брэнног удержала его за руку и опять больно сжала пальцы.
И пока Кэвон против воли пытался овладеть девушкой – Эймон проник в мысли Кэвона. Это были мысли о Сорке, безумная жажда обладания, так и не нашедшая удовлетворения. А еще это были мысли о… Брэнног. О том, как он сделает это с Брэнног – и не только это, а больше и хуже. О том, какую боль он причинит ей, прежде чем забрать ее силу. И как он заберет у нее эту силу, а потом жизнь.
Брэнног быстро погасила огонь, одним движением убрав видение. И так же быстро схватила Эймона за руки.
– Я же сказала: мы не готовы! Думаешь, я не почувствовала, что ты собрался напасть на него?
– Он делал ей больно. Забрал ее силу, ее тело. Против воли!
– Он тебя чуть не обнаружил – он почуял, как к нему кто-то пробивается.
– Да я бы его за одни мысли прикончил! Ему ни за что не сделать с тобой то, что он делал с ней!
– Да, он хотел сделать ей больно. – Теперь голос Тейган звучал совсем по-детски. – Но думал он не о ней, а о нашей маме. А потом еще – о тебе.
– Его мысли для меня не опасны. – Но они потрясли ее. – Он никогда не сделает ни мне, ни тебе того, что сделал с этой несчастной.
– А мы не могли ей чем-то помочь?
– Ох, Тейган, даже не знаю…
– Мы и не попытались! – возмущенно набросился на нее Эймон. – Ты мне не дала!
– Не дала, но ради твоей жизни. Ради нашей жизни, нашей цели. Неужто ты думаешь, что я не почувствовала того же, что почувствовал ты? – Брэнног обуял такой гнев, что страх потонул в нем. – Что меня тоже не бесило наше бездействие? Но сила на его стороне. Не такая, как раньше, другая. Она не больше и не меньше – она просто другая. И я не знаю, как ей противостоять. Пока не знаю. Мы не знаем, Эймон, а должны узнать.
– Он придет. Не сегодня, не в эту ночь, но придет обязательно. Он знает, что ты… – Эймон покраснел и отвернулся.
– Он знает, что я уже могу иметь детей, – закончила за него Брэнног. – И он хочет, чтобы я родила ему сына. Так вот: он его не получит! Но он придет. Я это тоже почувствовала.
– Тогда нам пора уходить. – Тейган приникла головой к Катлу. – Нельзя, чтобы он пришел за нами сюда.
– Пора уходить, –
