ладони. – “Любви все возрасты покорны”.
– И это… верно! Вы победили, поздравляю!
Включив внутреннего актера, я сделал вид, что искренне удивлен и выразил свое почтение жестом. Я бы мог бесконечно смотреть, как он радуется своей маленькой победе. Для меня эти состязания были не так важны, как возможность видеть его улыбку и добровольно отдавать ему моменты, чтобы она сияла еще ярче.
Посидев еще пять минут, мы стали расходиться по номерам, чтобы успеть выспаться перед ответственным днем. Мы с Д. остались последними в холле, допивая свой уже остывший крафт.
– Весьма благородно с твоей стороны, – задумчиво произнес Д., болтая ногой.
– Не понимаю, о чем ты, – в ответ я только пожал плечами и, поставив пустую бутылку на стол, направился по коридору в сторону лифта.
Трофей был золот, да не сладок
Наши гастроли продолжались, и следующей остановкой был родной город Т. Об этом мы узнали еще при планировании тура, когда он увидел свой город в списке, радостно возвестил об этом и принялся бегать, как заведенный, несмотря на то, что там мы пробудем не больше суток.
Мы приехали рано утром, отсыпаясь всю дорогу в поезде, а потом и в машине, пока ехали до гостиницы. Т. покинул нас еще на вокзале, предупредив продюсера, что хочет побыть с семьей, пока есть такая возможность. День выдался на редкость утомительный. Сказать честно, за несколько часов я успел соскучиться по Т. В унылый зимний день мне так не хватало его лучезарной улыбки, учитывая, что вечером мы должны были развлекать публику, а настроения у меня на это не было ни малейшего. Я просидел в гостинице безвылазно до начала контрольной репетиции, немного подремав, пожевав мандарины, пока не раздался стук в дверь. Голос на той стороне, принадлежавший нашему тур-администратору, попросил меня о готовности в 10 минут.
Утвердительно ответив ему, я лениво поднялся с кровати, посмотрев на часы. До концерта оставалось три часа. Я был почти готов, поэтому просто взял сумку со сценической одеждой, причесался перед зеркалом, полюбовавшись с разных ракурсов своими скулами, и вышел из номера.
По прибытии на место мы обнаружили там Т. в прекрасном расположении духа в отличие от меня. Переодевшись в гримерке, мы вышли на сцену, чтобы начать контрольную подготовку к выступлению. В жизни любого творческого человека случается поворотный момент, когда его мастерство перестает зависеть от настроения и переходит в разряд ремесла. Независимо от того, что у меня на душе скребли кошки, я мог улыбаться, смеяться, шутить и выразительно жечь глаголом. Выглядело это почти естественно, и только особо зоркий глаз мог уловить фальшь в моем поведении. Как, например, глаз нашего продюсера, который после репетиции строго наказал мне сделать все возможное, чтобы я натурально сиял перед зрителем без резиновой улыбки. Я не знал, как это сделать. Моя тонкая чувствительная натура сильно зависела от происходящего вокруг, поэтому сам я в редкие моменты мог управлять эмоциональным состоянием.
Пока
