музыку.
Горящими глазами я смотрел на черно-белые клавиши, едва не пуская слюну на такой потрясающий инструмент, который был здесь как единственный оплот роскоши во вполне обычной гостинице недалеко от центра города. Осторожно, пытаясь не сотворить какую-нибудь оплошность, я прикоснулся к клавишам и извлек первое громкое звучание. На горизонте так никто и не появился. Я продолжил творить закостенелыми пальцами странноватую неуклюжую музыку, сначала импровизируя, затем пытаясь вспомнить что-то из прошлого репертуара. Через несколько минут я уже совершенно не помнил, куда и зачем шел, полностью увлекшись невообразимо прекрасным звучанием рояля. Вспомнив одну недавнюю песню, которую я услышал на просторах сети, на слух я попытался подобрать мелодию, и вот уже, войдя в раж, бегал немного трясущимися пальцами по черно-белой полосе, сливающейся в единый поток. Прочистив горло, я запел чувственные слова из песни, без остатка отдаваясь нежной мелодии, так четко отражавшей мое внутреннее состояние. Полностью окутанный невидимыми нитями чарующей музыки, я пел слова о любимом человеке, о моей одержимости, представляя перед глазами светлый образ Т. Как и в песне, жизнь меня ничему не учила, я снова и снова наступал на грабли, преклоняясь перед ним как фанатик, он моя вера, моя религия, путеводная звезда. На высоких нотах я возвел свой голос ввысь, продолжая его звать, умолять подойти ко мне, остаться со мной и никогда больше не покидать. Так увлекшись, я полностью ушел в себя, по телу бежали мурашки, когда я играл последние ноты, уже тихие и спокойные, но почему-то во стократ сильнее бьющие дрожью в ногах. Нажимая последнюю клавишу, я протянул финальный звук и, отпустив педаль, шумно выдохнул.
– Охренеть… – прозвучало со стороны двери, отдаваясь эхом в пустых стенах конференц-зала.
От неожиданности я слегка вздрогнул и подскочил со скамьи, но, завидев на пороге Т., опустился обратно, прячась за массивную крышку рояля.
Он прошел вперед, огибая ровные ряды сидений, и мерно захлопал в ладоши.
– А., я поражен, – завороженно произнес он, приближаясь ко мне. – Серьезно, я чуть не разрыдался. Я и подумать не мог, что ты так круто поешь!
– Спасибо, – смущенно выдавил я, прокашлявшись от незапланированного пения, и уже было собрался закрыть крышку, как Т. меня остановил:
– Сыграй что-нибудь еще. Пожалуйста, – поспешно добавил он, присаживаясь на кресло в первом ряду.
Я не стал спрашивать, как он здесь очутился, может быть ему стало скучно, а может я просидел здесь дольше, чем думал. Я просто призадумался, подбирая в голове мелодию, и мягко опустил пальцы на клавиши. Т. слушал, не шевелясь, с открытым ртом наблюдая за моими движениями, а я не смел нарушать эту идиллию и плавно переходил от одного произведения к другому, увлекая его за собой в прекрасный мир творчества. Мы просидели там до поздней ночи, пока глаза сами собой не начали слипаться. Вернувшись в номер, мы довольно шустро приготовились ко
