Дунечка слишком чувствительная, – не переставала ехидничать женщина. – Вырастил Глеб себе «принцессу на горошине», – продолжала она, демонстрируя мне свои литературные пристрастия. – И теперь все должны мы стоять перед этой сопливой девчонкой на задних лапках, даже я… Я должна! – Она искренне негодовала.
– Перед своей Машкой никогда не стояла, а перед этой стервозницей стою… Очевидно, мои дидактические наставления относительно добрых порывов по отношению к детям так и не были ею серьезно усвоены. «У нее только лишь кратковременная память и нет долговременной», – машинально резюмировала я, проводя мысленную консультацию. Правда, может быть, смотря на что. Что касается лично ее, там другая, наверное, закономерность.
– Вы даже не представляете, как мой Глеб помешан на этой девчонке, докладывающей ему даже, что я кричу на прислугу, как будто бы он сам не кричит. Но ему можно, а мне – нельзя, – никак не могла успокоиться обиженная хозяйка. – Понаехали сюда всякие из Молдавии, Украины, России и живут здесь без виз, видите ли, хотят близким помочь. Коль имели б мозги, смозговали бы сами, чем заняться на родине и как там прожить.
– Катька, – живо прервала Кристина саму себя, – Принеси-ка воды. Да, да, да… минеральной.
– Как на них не кричать, ну, хотя бы на Катьку, ведь деревня, глухая деревня она. Зато может держать свой язык за зубами. Они все его держат. Боятся меня: знают – коль разозлят … выгоню всех подряд.
– Ну, а с Машей, что с ней? – Не реагировала уже я на постоянное подчеркивание Кристиной своего превосходства над окружающими ее людьми, не от хорошей жизни зависящими от ее милости. Все равно, все мои возражения были бы безрезультатны, потому что ей очень хотелось хотя бы в чем-то утвердить свою значимость, которую, скорее всего, судя по своему поведению с ней, совершенно игнорировал муж.
– Машка – моя беда. Я согласна все рассказать, хотя, честно сказать, не хотелось бы.
– Говорите, что хочется. Только то, что считаете нужным.
– Ладно, ладно! Не дура! Я все поняла. Моя дочь не от Глеба, хотя он у меня первый муж, но… не первый мужчина. – Она вытащила из кармана халата пачку «Мальборо». – Вы курите?
– Нет.
– Так и думала. Вы – как святоша. И наверно, во всем, – как будто бы злорадствовала Кристина. – А я ей никогда не была. Этим, видимо, всех привлекала. Глеб считает, что я – сексапильная, – ни с того, ни с сего почему-то сообщила она мне и для убедительности, словно невзначай, расстегнула верхнюю пуговицу на своем элегантном халате, оголив кусочек веснушчатой груди.
– Сексапильная? – с удивлением переспросила я, невольно смотря на этот начинающийся стриптиз.
– Сексапильная, – вызывающе повторила она, почему-то обидевшись на меня. – Вам это, видимо, не понять.
– Да, наверное, мне это не угрожает, – не скрывая иронии, тут же бросила я.
– Оттого и ходите
