он сошел с дороги, даже отступил за обочину – у дурных людей появилась привычка на ходу стегать плетью пеших, безоружных.
Копыта простучали мимо. Трое на легких тонконогих конях. Задний оглянулся на бредущего странника, что-то крикнул, остановился. Его друзья с неохотой придержали лошадей. Все трое одеты пестро, в лохмотья, но у всех сабли и кинжалы, у одного за плечами лук, сбоку на седле колчан, набитый оперенными стрелами. И у всех злые голодные лица.
– Эй, – крикнул задний всадник грубо, – ты чей?
Олег ответил смиренно:
– Паломник я, добрые люди… Бреду из Святой земли в родные края.
– Где твои края? – потребовал всадник. Двое удерживали коней, что явно рвались продолжить скачку.
– На Руси.
Всадники переглянулись, задний сказал зло:
– Не слышал. Что-то выдуманное, да?
– Или крохотное королевство! – крикнул один из дальних.
– Не крупнее моего ногтя!
Задний сказал решительно:
– Очень хорошо! Он ничейный.
Соскочил с коня, ткнул Олега в грудь кнутовищем. Олег не двигался. Всадник деловито пощупал руки, грудь, велел открыть рот, пересчитал зубы.
Первый всадник крикнул нетерпеливо:
– Тернак, ты всякую падаль готов тащить! Погляди, одни кости!
Второй добавил:
– Он из Европы. Свой!
Тернак возразил насмешливо:
– Господь сказал: нет ни эллина, ни иудея. Значит, все равны у барона в каменоломне, ха-ха! Отвези его Мураду.
Они окружили странника, двое обнажили сабли, третий наложил стрелу на тетиву. Олег смотрел на их лица, узнавал умелых людоловов, поднаторевших в проклятом богами деле.
– Протяни руки! – резко велел Тернак. – Не вперед, а за спину!
Олег покорно заложил руки за спину. Тернак ловко набросил веревку, туго стянул кисти. Вдвоем закинули Олега на коня. Тернак отряхнул ладони, сказал с удивлением:
– Кости, а такой тяжелый! Абдулла, отвези его Мураду. Потом догонишь.
Абдулла с проклятием вскочил на коня и, придерживая связанного странника, с гиком погнал к замку.
Во внутреннем дворе замка, едва миновали ворота, их встретил громадный, заросший черным волосом получеловек-полузверь, таким он показался Олегу. Низкий лоб, близко посаженные глазки, огромная тяжелая нижняя челюсть, а шеи нет вовсе – голова, больше похожая на валун, сидит на литых плечах. Обнаженная грудь как пивная бочка, ноги – словно всю жизнь не слезал с этой бочки, зато руки громадные и толстые, как стволы деревьев, лишь вместо жесткой коры их сплошь покрыли густые черные волосы.
Он вытер крючковатые, словно прокаленные в огне пальцы о кожаный передник, испачканный кровью, с отвращением оглядел калику:
– Издохнет в первый же день!.. Эх, Тернак, каджи
