по двадцать человек, вонючим вокзалам, ночным плацкартам, где засыпаешь под утро, и снова просыпаешься одним толчком, чек, раз-два, раз-два-три, снова петь, и так раз-два-три, четыре, пять городов подряд, поспав часов двадцать за неделю. Он рассказал мне такое, чего никому не рассказывал. Он рассказал мне про родителей. Он рассказал мне про него. Что они не разговаривали с ним несколько лет. Он никому не рассказывал. Он доверял мне. Мы породнились. Так это странно. Мы уже породнились. У нас есть счастье. А он не знает.
Он добавил меня в блэклист. Когда не равнодушны, не добавляют. Когда делаешь такое долго с разными мужчинами без презерватива, такое происходит. Со мной произошло. Тот индийский врач всё показывал мне на бумажку, по-индийски крутил головой, булькал на английском, тыкал кофейным пальцем в результаты, ЭйчАйВи. Я не сразу на слух нагуглила. Как переводятся на русский эти три страшные буквы. Которые объяснили мою кровь на дёснах. Ознобы по ночам. Незаживающие ранки. Странно, что такое называют положительным результатом. Положительным статусом. Три буквы.
HIV.
The human immunodeficiency viruses
Врач говорил, ещё можно успеть, если принимать лекарства, можно прожить, как и другие люди. Я не хочу. Мы породнились. Это, как если бы я была беременна от него. Но я не беременна. Всё оказалось по-другому. Мы породнились по-другому. Мы породнились, а он не знает. Что и у него может быть положительный результат. Положительный статус. Я у него в блэклисте. Интересно, он будет любить меня сильнее? Когда узнает. Что носит в себе три буквы. Что мы породнились. Что у нас маленькое счастье. Он может навсегда оставить меня в блэклисте.
Остальных предупредила. Анонимная почта. Те – двое – сами виноваты. Но он не виноват, что мы породнились. Мы так любили друг друга. Так часто и долго, и иногда без. Нет шансов. Это теперь отделяет нас от других. Это знак. Нам надо быть вместе. У него нет выхода.
22. Саша. Тула
В поезде от Чернозёмска до Тулы, в девятичасовом переезде, в котором он мог бы наконец выспаться, ему достался старый вагон. Место в жёлтом брюхе, в самой середине. Как только вошёл, он почувствовал духоту. У него уже пульсировали виски, но от неё заболели сильнее. Запахи грязных носков, заваренных бич-пакетов, семечек, перегара, курева, курицы, огурцов, яиц, человеческого дыхания. Громко играло внутреннее радио из разбитых колонок – Белые розы, белые розы, без-защитны шипы. Вот что надо было спеть.
Саша закрыл глаза и попытался вспомнить лицо Полли. Шею Полли. Ноги Полли. Он перебирал её в голове как чётки, успокаивая себя – скоро он будет в Туле, скоро он даст последний концерт в первой части тура. А потом – Полли. Неизвестно как, неизвестно каким образом, но он знал точно – Полли. Его попутчицами оказались две располневшие женщины в возрасте, в блеклых халатах и огромный мужчина в полосатой майке, непонятно как влезший на верхнюю полку напротив. Мужик тяжело дышал и сипел, кит на берегу. Женщины говорили, не торопясь, не останавливаясь,
