да. «Я – тебе мешал?!» И ведь не объяснишь ему, какой он сложный, и бескомпромиссный, и всегда выставляет себя жертвой. С Максом всегда было сложно, но качает вагон, и плывут столбы, и мы выходим на полный за…
Очнулся утром. Поезд нехотя подкатывался к Ростову. Потянулись пригороды, мутное солнце в хаосе жестяных кровель и снег сошёл, и вот-вот хлынет: фасады, лепнина, южные говорки…
Ирка стала сразу. Как доехал? Как спал? А будут ли новые песни? А почему не приехал в тот раз? А расскажи про Индию? А про Непал? Классное видео. И песня ничё. А почему уехал? А что с альбомом? Теперь однушку снимаешь, да? А почём? Не дослушивав, задавала следующий. Светка – молчала. Ирка – нервничала. Ирка всегда была болтливой. Брюнетка. Южная, фигуристая. С симпатичным злым лицом. Надутые губы. Говорила категорично, но без уверенности. Пыталась попасть. Он помнил, как она раздражала в тот раз. Теперь всё было сквозь. Сели в Светкину машину, двинули от вокзала к Ирке.
Ирка говорила про поэтов, которые выступали до. Перечисляла как бывших. Гарлянский понравился. Тёма – слишком сладкий. Но собрал больше. Это Светка. Мне сложные и брутальные интереснее. Это Ирка. И когда постарше, сказала Ирка. Это уж точно, сказала Светка.
– А сколько Гарлянский собрал?
– Сорок где-то.
– Тридцать один, Ир.
– Ну, тридцать один. Какая разница? Что ты пугаешь артиста, Свет.
Она хотела попасть. Он улыбался. Вот про что надо петь.
У Ирки узкая однушка. Свежий ремонт. Зелёные стены, светлая мебель. Сходил в душ. Помыл голову Иркиным шампунем, будто примерил её запах. Вытерся выцветшим полотенцем. Светка – рыжая, тату на запястье, молчаливая, худая – делала завтрак. Ирка не умолкала. Явно нервничала, и хотела перелить это в него. Сказала, что послушала песни. Ей понравились. Некоторые. Перечислила. Вот эта и вот та. И вот та ещё. Хорошие песни. Ей понравились. А как ты их пишешь? Сначала слова? Или мелодия? Откуда берёшь идеи? А что вдохновляет? А муза? Да что ты лыбишься, Свет. У нас особенный артист. Поспать? Пойдём, я постелила на кушетке. Знаешь, кто здесь уже спал? Она перечислила всех, кто здесь уже спал. Но если хочешь, могу постелить тебе на моей. В качестве исключения.
Красивое широкое лицо, надутые губки. Светка мыла посуду на кухне и что-то напевала. «Последнюю». Он улыбнулся.
– Посплю тут. Спасибо.
– Хорошо. Будем на кухне. Зови. Если, что.
Пару часов он ворочался. Вырубился только на полчаса.
Когда ехали на площадку, Светка названивала звукачу Косте. Костя долго не брал трубку. Светка боялась, что набухался и не приедет на чек. Голос Кости в трубке был неприветливый. Светка спрашивала, ты где. Ирка закатывала глаза. Костя не купил батарейки для микрофона. Светка спорила, кто должен купить. Ирка цокала. Светка сказала, что ладно, купит сама. Попросила не опаздывать, Костя уже отключился. Ирка сказала, что им надо расстаться. Светка сказала, что просто Костя непростой человек. Ирка сказала, что он мудак. Светка сказала, что он помогает за бесплатно. Они развернулись и поехали в супермаркет за батарейками. Всю дорогу они препирались о
