на заводе дежурили. Бегали то в садик, то в школу, то по поликлиникам.
Мелкие подросли и «разлетелись» по чужим углам.
Дочь Гульсияр однокомнатную квартиру сестрам купила и стали они жить только вдвоем. С перебранками, но терпимо. Гульсина вообще покладистая, спокойная, услужливая всегда. А тут случилась с ней любовь. Что на нее нашло – сама не знает. Разругались сестры.
Младшая в пакет платки покидала и ушла.
Абдул-абы ждал ее на скамейке возле дома напротив. Тюбетейку подправил, на палочку уперся и с радостным скрипом поднялся навстречу. Он один в трехкомнатной живет. Дети, внуки – отдельно.
Как же он счастлив, что после нескольких месяцев осады «девушка», наконец, сдалась и сейчас бежит взволнованная навстречу.
Платок у Гульсины сбился. Куртка расстегнулась. Шнурки на ботинках развязались. А глаза впервые в жизни заблестели, румянец залил давно пожелтевшие от тоски щеки.
Они вцепились друг другу в руки и, задыхаясь от восторга, пошуршали домой.
Расписали их быстро, но только после того, как Абдул-абы надавил на администрацию ЗАГСа авторитетом.
Дочь его была категорически против, ссылалась на чрезвычайно «зрелый» возраст молодожена. 88 лет – не шутка. Смотря для кого.
Она все сокрушалась корыстолюбию невесты и подбивала соседей на осуждение ее поступка.
Жених на церемонию явился вовремя – в новом пиджаке, с цветами и с «молодой» под ручку.
Гульсина могла и в карман к нему поместиться. Хрупкая, маленькая, неловкая, застенчивая.
Родные не пришли. Им, видишь ли, стыдно. А молодоженам и без них душевно оказалось.
Они даже шампанское пить не стали. Сразу скрылись в спальне и затихли. Уснули оба сладко, как никогда. Впервые за последние несколько десятков лет. Бессонных и одиноких.
Счастье тихих прогулок, ночных разговоров и совместных обедов длилось три месяца. Однажды утром Абдул-абы умер. Сердце остановилось.
Гульсина все дни похорон горько и незаметно просидела в углу спальни. Никто ее не трогал. Потому что не замечал. Есть она не могла. Плакать уже устала.
Когда пришли убирать квартиру и делить имущество, то посчитали ее помехой. Дочь владельца прямо и без деликатностей предложила «молодой» жене вернуться туда, откуда пришла. И, собственно, освободить пространство для продажи.
Она не спорила. В этот раз даже платки не взяла.
Вышла во двор, села на скамейку, а очнулась уже в больнице. Говорят, скорая подобрала.
Три дня она спала, а на четвертый пришел Абдул-абы:
– Идем, Гульсина, вещи не бери. Не нужны они тебе больше.
– Ой, я ждала тебя. Не верила, что ты мог вот так и без меня…
– Не мог. Толпа людей все шла куда-то, и я вместе с ними. А потом остановился, подумал, что всю жизнь искал любовь, искал тебя, Гульсина, нашел
