этого разговора настроение у всех поднялось. Мы почувствовали себя одной командой, клубом лгунов. Теми, кому сходят с рук надувательства лишь потому, что они делают их с душой.
Отец послал меня за вином, а сам закрылся с секретаршей. Я неспешно прогулялся в супермаркет напротив и вернулся с целым кулем закусок и вина. Когда мы сели втроем выпивать: я, мой отец и его любовница, меня охватил восторг. В голове зазвучала музыка − целый симфонический оркестр. Я готов был поклясться, что видел нас со стороны. Мы торжественно восседали, как мифические герои, которым нет дела до простых смертных. Нам не надо было взывать к веселым божествам смеха и праздника, они сами спешили разделить с нами трапезу.
Я резал сыр, наливал вино и мечтательно улыбался.
− Что у тебя за работа? − хитро спросила секретарша.
− Очень ответственная, − поддержал я игру. − Слежу за процессами.
− Какими?
− Разными. Зависит о положения на рынке. Долго объяснять.
− И сколько получаешь?
− Не меньше вашего.
− Чего ты там несешь? − вмешался отец, глядя на меня, как удав на кролика. − Лучше скажи, всю жизнь собираешься бродяжничать?
− Не знаю, − зачем-то честно ответил я.
− Ты посмотри на него, я уже сомневаюсь, что у нас с ним какие-то родственные узы, − нахмурился отец. − Скорее всего, он родился от ветра.
− Перестань, − сказала секретарша. В ней возмутилась мать. − Разве не видишь, как вы похожи?
− Я вижу только то, что ему нравится валять дурака. И думать, что в этом заключается весь смысл жизни.
− А в чем же он заключается? − подал я голос.
− В том и заключается, чтобы научиться самому брать всё, что тебе нужно от жизни. А не ждать, пока кто-нибудь принесет на блюдечке.
− А почему бы не подождать, если я уверен, что принесут?
− Потому что настоящие мужики так не делают! − стукнул по столу отец.
Я помолчал, понимая, что нет ничего глупее спора с возмущенным отцом. А потом миролюбиво проговорил, соврав:
− Да, пожалуй, ты прав. Тут я с тобой согласен.
− Принеси-ка еще вина, – потребовал отец
Мы пили вино, пока я не надоел им. Они вызвали такси и куда-то поехали. Но перед тем как тронуться, не справившись с накатившей волной отеческой сентиментальности, отец вручил мне несколько мятых купюр. Десять бутылок вермута с распродажи − сразу посчитал я и помахал сладкой парочке вслед.
Теплый вечер долго кружил меня по дворам, паркам и тихим улочкам, увлекая в меланхоличное пространство одиночного возлияния, пока с тремя бутылками вина я не постучал в знакомую дверь.
Шао был артист, и, возможно, даже хороший. Я его знал, как музыканта, он пел в местной рок-группе «Теплая трасса». Особых вокальных данных для панк-рока не требовалось, и он справлялся, даже особо не стараясь, хотя это занятие позволяло ему вести образ жизни, о котором мечтали
