надо же. А почему я тогда решила, что она любит бургеры?
– Вот и я о том же, – Пашка явно злился. – Не знаю, почему ты так решила.
– Хорошенько, видимо, меня огрели на тренировке, – сказала я. И язвительно добавила: – На тренировке, куда ты пригласил.
Пусть у Пашеньки вновь взыграет чувство вины. Долгих понял, что выяснять со мной отношения бесполезно, и отстал.
В кафе я заходила с не самым довольным выражением лица. В поле моего зрения сразу попал столик, за которым сидели Пашка, Уля и Герман. Долгих и Шацкая, склонив головы, о чем-то негромко переговаривались. А Буравчик, заметив меня у входа, просиял и подмигнул. Начинается! Малыш-крепыш.
– Привет! – произнесла я, подойдя к столику. – Всех рада видеть.
Ну… как всех? Рада только Пашке. Но правила этикета-то никто не отменял.
– Присаживайся рядом со мной, конфетка, – с противным скрежетом отодвинул Буравчик стул. – Я тебя ждал.
– Супер, – кивнула я, плюхаясь на услужливо предоставленное Германом место.
Как только Уля перевела взгляд на Пашку и открыла рот, чтобы что-то ему сказать, я громко вопросила:
– Вы уже сделали заказ? Что посоветуете? Такая голодная, ужас!
– Я заказала черный рис с тыквой, – сообщила Шацкая.
Бэ-э-э, гадость. Лучше бы бургер съесть. Проигнорировав рекомендации Шацкой, я углубилась в чтение меню. До меня донесся восторженный голос Ульяны:
– Я уже трижды успела побывать в этом кафе и каждый раз заказываю тыкву с черным рисом. Потрясающий вкус! Мне даже захотелось раздобыть рецепт…
Я почувствовала, как под столом теплая мужская рука дотронулась до моего голого колена. Не знаю, что насчет рецепта, а вот тыквой Шацкая может обзавестись. Той, которую я готова была снести с плеч Буравчика.
Не убирая упавшие на лицо пряди, исподлобья я грозно взглянула на Германа. Наверное, в тот момент была похожа на девочку из «Звонка». Буравин охнул и поспешно убрал свою лапищу с моего колена.
– А ты, Паш, что заказал? – спросила я.
– То же, что и Уля, – кротко ответил Пашка.
Ха! Ну да, ну да. Из Паши такой же вегетарианец, как из пингвина сокол. Это он перед Шацкой выпендривается.
– А стейков здесь разве нет? – спросила я назло. – Ты ведь их так любишь.
Пашка округлил зеленые глаза и покачал головой. Но Остапа, меня то есть, уже понесло…
– И перчатки свои кожаные забери, которые оставил, – сказала я, – с марта валяются.
И если минуту назад Буравин под столом бесцеремонно лапал мое колено, то Пашка просто наступил на ногу. Не знаю, что из этого неприятнее.
– Герман, ты ведь не в курсе… Поля у нас мечтает научиться кататься на велосипеде, – проговорил Пашка.
Я рот распахнула от удивления. Неправда! Железные двухколесные конструкции с рулем – моя фобия. А на трехколесном я, наверное, выглядела бы уже несолидно.
– А у тебя ведь КМС по велоспорту, –
