осыпая чертей крепкой руганью стал пританцовывать на черной опаленной траве и показывать огню фиги.
Огонь тут же оскорблено взметнулся кверху, к темному закопченному небу и бросился назад, лизнув Степку широким обжигающим оранжевым языком по волосам.
Степка взвыл и прыгнул в пруд, уходя с головой под воду.
А огонь, потрескивая и подскакивая, весело понесся дальше, уходя вглубь притаившегося леса.
Степка-разгуляй, правда, еще выскочил и запомахивал пылающей палкой, размахивая ею и сея огненные искры вокруг, но бабы живо метнувшись через пруд, быстро его осадили.
И огненные черти ничего не заметив ушли губить все живое дальше, в лес, а может еще дальше, в поселок и в город.
Деревня сгорела дотла, в этом все быстро убедились. А убедившись, опять собрались на прогорелом берегу пруда. Слез уже не осталось, бабы потеряли голос, и окончательно охрипнув от воя, только немото показывали пальцами, чего хотят. Усталые дети уснули на коленях матерей.
Степка нашел у кого-то в обгорелом подполье целую корзину чудом не запекшейся сырой картошки.
Вместе со священником Димитрием дотащил до пруда. Развели костер.
Все молчали, подавленные случившимся горем.
Костер быстро прогорел и алел теперь вспыхивающими и переливающимися углями.
Степка глядел, глядел и закемарил, пока его не толкнул в бок священник. Обгоревшей веточкой они выгребли черные катышки картошки одну за другою. Разбудили деревенских. Обжигаясь, начали есть. Оголодав, дети ели картошку вместе с кожурой. Немного утолив голод, деревенские придвинулись поближе к догоравшему костру, прижались друг к другу для тепла и, уткнувшись носами в плечи и спины соседей, беспокойно заснули.
Степка несколько раз просыпался, все ему казалось, что со всех сторон подползают, готовые напасть на них, огненные черти.
Наконец, не выдержав напряжения, проснулся окончательно.
В темноте наступившей ночи, вдали, разбойничал лесной пожар, треск и хруст погибающих деревьев отчетливо был слышен.
Проснулся и священник Димитрий.
Оба они долго глядели на полыхающее зарево.
– И чего будем делать теперь, непонятно… – вздохнул отец Димитрий.
Степка тоже вздохнул:
– Погибать будем, чего же еще? Вот сейчас проспятся все, встанем и пойдем туда, где дыма побольше, глядишь и задохнемся на веки…
Священник замахал руками:
– Что ты, что ты, Степка! Утром власти приедут, оценят ущерб, помогут, наверное, как-нибудь…
Степка только сплюнул:
– Ага! Помогут! Держи карман шире! Будто на дворе Советская власть или государство появилось? Запомни, батюшка, в России сытый голодному не товарищ. Чуть только человек живет получше, чем прежде, так все, зазнается, нос кверху, а прежних товарищей по несчастью бросает.
