ухищрений. Несколько дней спустя, когда министр вновь находился с докладом у короля, она повела себя с такой же бесцеремонностью и бестактностью, потребовав отмены королевского указа об аресте одного дворянина:
– Он из числа наших друзей. Я хочу, чтобы его освободили.
И, повернувшись к Морепасу, приказала ему немедленно освободить заключенного.
– Необходим указ Его Величества! – ответил министр и в замешательстве посмотрел на Людовика XV.
– Делайте, что хочет мадам! – ответил сухо монарх.
Удрученный тем, что эта женщина полностью подчинила короля своей воле, Морепас потерял всякую осторожность. На следующий день, садясь за обеденный стол, фаворитка обнаружила под салфеткой листок бумаги с четверостишием, на первый взгляд совсем безобидного содержания:
Полны вы грации и красоты,
Любое сердце ваши чары покорят.
Ирис, под ноги вам цветы летят.
Увы! Лишь только белые цветы…
Мадам Помпадур побледнела и чуть было не заплакала. Эпиграмма намекала на тщательно скрываемую болезнь фаворитки, поразившую ее, по словам Генриха Карре, «непосредственно в самый источник благополучия». Действительно, вот уже несколько месяцев, как она страдала грибковым заболеванием, причинявшим ей немало неудобств.
Догадываясь о том, что эпиграмма – дело рук Морепаса, она тут же направилась к королю и потребовала строго наказать министра. Морепас был давним другом короля. И естественно, король не горел желанием вмешиваться в это дело. Поэтому и неудивителен ответ Людовика XV, заявившего, что ему предоставлено недостаточно улик, доказывающих вину министра.
Мадам Помпадур, решив не сдаваться, прибегла к грубой лжи и заявила, что Морепас пытался ее отравить.
Это обвинение казалось таким нелепым, что Людовик XV наотрез отказался верить ему. Маркиза, однако, не успокоилась. Все последующие дни она демонстративно съедала блюдо только после того, как его отведывали другие приглашенные на обед. А в пятницу ее поведение вызвало недовольство даже самого короля. Не отличаясь чрезмерной набожностью, маркиза не соблюдала никаких постов. И когда ей принесли на обед специально приготовленное блюдо из жирного мяса, она воскликнула:
– Только не сегодня. Блюда, приготовленные специально для меня, обязательно отравлены.
И разрыдалась.
Заметно раздраженный этой глупой сценой, Людовик ушел к себе, лишь слегка кивнув маркизе на прощание.
Такая непредвиденная реакция короля смутила мадам Помпадур, и она решила изменить тактику и помириться с Морепасом. Однажды утром, войдя в кабинет министра в сопровождении своей приятельницы, она сразу же приступила к делу:
– Теперь про меня больше не скажут, что я вызываю министров к себе. Как видите, я не считаю ниже своего достоинства прийти сама.
Морепас приподнялся из-за стола.
– Когда же вы сможете доложить, кто сочиняет эти гнусные песенки, распеваемые бродяга ми на улицах
