Славке, потому что очень сомневался, что при его появлении у сына, Мишки, лицо становиться таким же счастливым.
Славка выслушал своего друга молча. Он только прихлебывал чай и время от времени кивал, когда Виктор рассказывал, как плакала Ленка и как вся одежда и мебель в доме пропиталась запахом водянистой капусты, и какая поганая вообще стала жизнь. Монолог получился какой-то сбивчивый, путанный, и Виктор, споткнувшись на полуслове, замолчал.
– Я тоже тут живу, Вить. Знаю.
– И сети, Слава! Что ж это за люди такие? – Он стукнул ладонью по столу и снова замолчал.
Он надеялся, что Слава как-то поможет ему высказать эту мысль, что терзала его почти всю ночь. Но Славка тоже молчал и отрешенно смотрел в окно.
– Плохо без рыбы, Слава.
– Может, тебе денег дать?
– Да на что я их потрачу?
– Это верно.
– Слава, помнишь, в то лето, когда мы познакомились, Виталька утонул?
Захаров отвернулся от окна, и посмотрел Виктору прямо в глаза.
– Конечно.
– Помоги, Слав.
Слава несколько секунд смотрел на Витьку и еле заметно кивнул. Разговор закончился, но уходить как-то вот так, сразу, было неловко. И Виктор сказал:
– Ольга у тебя совсем большая стала.
– Вот еще год проучится и уедет. Как я буду без нее? – Проговорил Слава с неожиданной тоской. – Вышла бы что ли замуж, да осталась.
– Ты же не один останешься. – Сказал Виктор просто для того, чтобы что-нибудь сказать.
– Нет, Вить. Она одна меня любит, а всем остальным от меня что-то нужно.
Виктор вспыхнул и торопливо спросил:
– Хочешь, я на реку с тобой пойду?
Славка отрицательно покачал головой:
– Ты уверен, что хочешь это увидеть?
Виктор был совершенно уверен, что не хочет. Он не хотел видеть, как при свете незаходящего летними ночами северного солнца Енисей поцелует лодку, в которой так уверенно расселись чужаки – двое сезонников в фуфайках и свитерах с высоким воротом. Никто не пытался узнать, кем они были на материке, но в том, кем они были здесь, сомнений не оставалось – ворами. Витька не хотел думать, как река лизнет лодку своим холодным прозрачным языком, а потом волна начнет перебрасывать суденышко из стороны в сторону, как будто детские руки перебрасывают мяч. ««Я просто играю», – скажет она, – разве вам не весело?». А потом Енисей закружит, захватит лодку водоворотом, уцепится своими ледяными, в барашках пены, пальцами за борта и утащит чужаков на дно. Теперь у них будет сколько угодно рыбы. Если бы они захотели, то могли бы устраивать рыбный день ежедневно. Вот только едоки и главное блюдо поменялись местами – прежде, чем их нашли, рыбы пировали целую неделю.
***
Около месяца спустя, ранним утром, когда улицы
