И дети, и взрослые.
После того, как наедимся, нас липких и замурзанных разносят по домам. На вытянутых руках, чтобы самим не прилипнуть. Вытряхивают из трусов в ванны. И мы плещемся, забрызгивая не только полы, но и стены, даже потолки страдают. Это никого не напрягает и весь дом оглашается радостным детским визгом.
Вечером, за уже отмытым столом, во дворе рассаживаются взрослые. Пьют вино, угощаются домашним салом, селедочкой и разваристой картошкой. Бедноватое послевоенное застолье. Зато дружное. Хором поют протяжные и грустные украинские песни. Неспешно беседуют. Меньше десяти лет прошло с окончания войны. И о ней все еще говорят в застольях. В воспоминаниях нет места ненависти. Только печаль о погибших друзьях и близких. И спокойная гордость победителей.
Мой отец подыгрывает на мандолине или на гармони. Весело и задорно. Под его марши на губной гармошке, все дети очень серьезно вышагивают, как солдаты. Взрослые по-доброму улыбаются.
И вообще, любой праздник отмечается всем домом. И всегда с сюрпризами. Наша семья тоже попадала под розыгрыши. Пришла мама домой после работы, уставшая. С изумлением видит, что дверь в квартиру открыта настежь. Столы накрыты. Вкусняшками и горячительным. Вдоль стенок выстроились соседи. Ухмыляются.
Дед из четвертой квартиры выдает:
– Приглашай хозяюшка гостей за стол.
Мама ничего не понимает. Спрашивает:
– С чего бы это?
– А у кого сегодня день рождения?
– Ой. Забыла.
Но быстро нашлась:
– Не буду приглашать. Это я тут в гостях. Пригласите вы меня. Пожалуйста.
Счастливое время. Казалось так будет всегда.
Вот брожу один по задворкам в высоких бурьянах. Этот мой лес. В зеленоватом полусумраке придуманной сказки рядом крадется радость. Она щекочет живот и пузырьками, как газировка, поднимается к горлу. Ноги сами подпрыгивают, как пружинки. Визжу от счастья и ношусь по тропинкам в зарослях.
Выбежал из джунглей и побежал вокруг дома. И тут увидел маму. Она мыла окна нашей квартиры. Стоя снаружи на узком карнизе. На огромной высоте второго этажа. Я жутко испугался. Боялся, что она упадет, разобьется и больше ее не будет. Никогда. Мама заметила меня, засмеялась и спросила:
– Зачем ты тянешь ко мне ручки?
А я, через слезы:
– Когда ты упадешь – я тебя поймаю.
Даже не заметил, как она вдруг оказалась рядом, тискала, целовала и сама плакала.
Когда мама рассказывала это своим подругам, те и смеялись, и отчаянно завидовали.
Первая необъяснимая странность со мной случилась именно в нашем доме. Спускаюсь по лестнице на первый этаж к другу, Валере Белоножко. Постучался. Щелкнул замок и дверь открылась. Но вместо привычной обстановки и знакомых
