талант. Почему бы ей не расширить круг «натурщиков» за счёт ребят из других классов? Гаухар с кроткой улыбкой возражает: «Пожалуйста, Джагфар, не мешай мне, я ведь просто так, для забавы». Скажет и после своих слов несколько минут сидит в молчаливой задумчивости.
Среди зарисовок есть у неё портрет мальчика по имени Юлдаш. Знакомые в один голос говорят: «Вот это интересная, почти законченная вещь!» Но самой Гаухар что-то не нравится в портрете. За лето много раз переделывала его. И чем больше работала, тем глубже становилось недовольство. К осени совсем забросила. «Вот начнётся новый учебный год, ещё понаблюдаю в школе за Юлдашем. Может, пойму, чего не хватает в портрете».
Пока Гаухар готовила завтрак, Джагфар встал, умылся, потом внимательно осмотрел машину в гараже – совсем новенький, последней марки, «Москвич». Многим и не снится такой. Джагфар погладил ладонью капот. Это означало высшее удовлетворение. Он не разговаривал с машиной, как другие, не нахваливал её, не говорил ласковых слов. Свою молчаливую любовь он хранил глубоко в сердце, не разменивал её на слова.
Они завтракали весело, с шутками. Настроение у Гаухар было замечательное. Рассеялись непонятные утренние тревоги. Она трунила над Джагфаром: «При такой любви к «Москвичу» тебе не нужно было жениться». Он отшучивался: «Ничего, одно другому не мешает». Эти последние дни августа они провели как никогда хорошо, дружно и легко, словно отдавали благодарную дань погожему лету.
Первого сентября Гаухар встала необычно рано. За завтраком она торопила Джагфара. Он мельком взглянул на часы, рассмеялся.
– Владельцу собственной машины незачем так рано выходить из дому! Езды до города всего минут двадцать пять, а у нас полтора часа в запасе.
Но, посмотрев на озабоченное лицо жены, он вспомнил, какой нынче день, и не стал больше возражать. Сегодня Гаухар ни минуты лишней не пробудет дома. Сказав после завтрака традиционное «рахмат»[1], муж поднялся из-за стола.
Вскоре Джагфар, высокий и подтянутый, без шляпы, в отлично сшитом чёрном костюме и лёгком плаще нараспашку, прошёл через сад, вывел из гаража машину, рядом положил свою синюю папку со служебными бумагами. Гаухар устроилась возле него. Машина легко покатила по улице. Впрочем, улицы как таковой в дачном посёлке не было, строения тянулись не сплошь и не прямыми рядами. «Москвич» свернул на асфальтированную шоссейку. Джагфар не любил быстрой езды, однако на асфальте не удержался и прибавил скорость. Но мысли Гаухар неслись ещё быстрее. Ей было о чём подумать.
Вот и начался шестой год её учительствования. Каждое первое сентября она встречает с особенным волнением. Она соскучилась по классу, по детям. И особенно волновалась перед встречей с «первоклашками». Возможно, здесь имело значение то, что своих детей у неё не было. Сказать по правде, Гаухар очень беспокоило и огорчало это обстоятельство. Она не знала, кто тому виной, и до сих
Рахмат – благодарю.
