там был или водка – совершенно не отложилось в памяти, потом поймала Ольгу – в туалете, где та – не ошиблась! – поправляла чулки. Упала перед ней на колени и сказала:
– Ольга, не уезжай, пожалуйста. – Вышло театрально.
– Это почему? – спросила та не удивившись.
– Потому что я без тебя не смогу.
– Сможешь, – спокойно сказала Ольга.
– Потому что я тебя люблю.
– Поднимайся, Марьяша, – произнесла Ольга так, будто не было в этом признании ничего нового, и улыбнулась хитро. – А ты знаешь, кстати, что это нарушение корпоративной этики? – И подошла так близко-близко. Ресницы дрожали. – Что тебя уволить за это могут?
– Знаю, – сказала Марьяна с вызовом. – И что?
– Какая ты смелая, – воскликнула Ольга. – Не кошка, а рысь!
И засмеялась, запрокинув свою лебединую, блядь, шею.
– Ох, ладно. – Ольга придирчиво осмотрела себя в зеркало – все ли в порядке с макияжем. – Мне на поезд пора. И лучше бы тебе влюбиться в кого-то другого.
Марьяна стояла в дверях, насупившись, как ребенок, которому конфету не дали после обеда, вот-вот польются слезы.
Ольга подошла и коротко прижалась щекой к ее щеке, не как человек – как кошка.
Не кошка, а рысь, то есть – теперь-то и прояснилось, кто настоящая рысь.
У Марьяны кровь закипела где-то в районе лба, как будто она висит вниз головой над пропастью.
В конце концов Ольга толкнула дверь, и они вывалились в коридор, поломав конструкцию.
– Пока! – крикнула Ольга не оборачиваясь и ушла, высоко подняв идеальную правую руку.
А ночью эсэмэс прислала – уже из поезда: «В следующий раз поцелуй меня нормально».
4. Демьян
Сначала долго стоял под душем, ждал, когда прояснится. Вода щипала глаза, щекотала уши, пальцы скоро стали совсем сморщенными – «бабки-ежки», как их в детстве называла мать, – а ясность не наступала, все вокруг было таким же мрачным, бессмысленным, обременительным. Он мечтал о легкости, о том, чтобы отпустило, чтобы вот это ощущение: как будто кто-то большой разжал кулак, выпустил его, маленького, и легкие распустились. Так всегда случалось, когда самолет прыгал шасси на полосу: сели, ну все, можно расслабиться. Или когда он, влюбленный, послал эсэмэс, а она ответила.
Демьян. Это его имя. Имя красивое, сам не очень, ну, в смысле, обычный: рост средний, глаза серые, волосы вьются. Надоело их в жару под кепку запихивать, сходил вчера и побрился. К тому же слышал где-то, что новые волосы – новая жизнь. Вот теперь ждал.
Марьяну он как-то сразу заметил. Увидел в бассейне: она наматывала круги в блестящем фиолетовом купальнике. Кролем до стенки напротив, как гладкий тюлень, почти не двигаясь, не делая лишних движений: проскользнет, резкий взмах хвостом, ногами об стенку – бац и в обратном направлении. Демьян так и замер. Встал у бортика посередине, чтобы лучше видеть оба конца бассейна, двадцать минут только головой крутил из стороны в сторону,
