помещения от лёгкой усталости и алкоголя начал заплетаться язык.
– Ну ты же согласен, что ценность любого произведения определяет не художник, а покупатель его мазни?
– Мальчики, не ссорьтесь, – Алису забавлял этот безобидный спор.
– Подожди. Тиш, ты хочешь сказать, что Рембрандт писал мазню, и только покупка его холстов кардиналами сделала его великим?
– Да. Если бы они покупали какого-нибудь их Кандинского и его картинами украшали соборы и спальни, картины Рембрандта стоили бы не дороже холста и потраченных красок.
– А что тогда искусство?
– Борь, да что угодно, за что ты готов заплатить и убедить толпу болельщиков, что это шедевр.
– Стой, это важно! А здесь есть шедевры? – Борис показал на картины в зале.
Тихон покачал головой.
– И да, и нет. Я не знаю. Ты можешь выбрать любую картину, и окажется, что она выражает что-то там. И бесценна почему-то там. Нет?
– Алиса, – Борис обратился к жене, – тебе какая картина нравится?
– Не знаю. Возможно, эта, – Алиса показала на портрет мужчины в ярких кругах неестественных цветов.
– Девушка! – Тихон позвал сотрудницу галереи. – Эта картина – шедевр?
– Молодые люди, это галерея. Здесь все картины – шедевры.
– Их оценивали?
– Да, безусловно.
– Ну а эта – она особенная?
– Да, почему нет.
– А сколько она стоит?
– Я сейчас посмотрю.
– Тиш, ты чего? – спросил Борис, когда девушка отошла на достаточное расстояние, чтобы их не слышать.
– Подожди. Я тебе покажу, как появляются шедевры.
Сотрудница галереи вернулась с каталогом.
– Это работа автора От Чинамбо. Пять тысяч.
– Прикольно. Японец. Удивительно недорогой, – Тихон не ожидал столь низкой оценки представленных работ. – А во сколько оценивают его самую дорогую картину у вас?
Девушка полистала каталог.
– Его работ больше нет. А из представленных в галерее картин других авторов самая дорогая – семь тысяч.
– Отлично. Они же продаются?
Борису показался вопрос абсурдным.
– Тихон, ты с ума сошёл, это выставка.
Но девушка явно не удивилась.
– Да, – ответила она. – Любую можно купить.
– Хорошо. Я покупаю вот эту за пять тысяч.
Борису стало так обидно! Он восхищался и завидовал Тихону. Той лёгкости, с которой он может получить абсолютно всё. Непоколебимой уверенности, что всё продаётся. И продаётся ему.
– А я за шесть! – Борис удивился своей реплике не меньше Алисы.
– Зачем ты это делаешь? Пусть покупает, – попыталась она его остановить.
– Потому, что хочу.
– Ты с ума сошёл?
– Борь, я избавлю тебя от семейной драмы. Девушка – десять. – Тихон красивым жестом
