ощущение привязанности, вырабатываются дофамин и окситоцин…
– Ску-у-ука! – протянула сестра.
– Погоди, – Паша мотнул головой и убежал в коридор, где бросил сумку, вытащил первую попавшуюся тетрадь, ручку, вернулся на кухню и стал что-то записывать. Через несколько минут он остановился и поднял голову: – Лилька, это может быть правдой, вполне. Надо проверить! Проверить!
– Чего ты обрадовался-то так? Чай сейчас разольешь от восторга.
– Лилек, я придумал, понимаешь, придумал тему!
– Какую тему?
Но Паша уже не слышал сестру. Он ушел к себе в комнату, закрылся и принялся листать учебники по биологии, стараясь найти как можно больше информации о работе мозга. Уже и не думал он про экзамены, нехватку времени и неодобрение родителей, только научный интерес и азарт владели им.
Надя чувствовала, что ноги ее дрожат от напряжения, но продолжила все так же технически идеально поднимать ногу, обтянутую в белую ткань колготок.
– Раз, два, три – и закончили, – разносилось по зеркальному залу.
Все девочки с облегчением вернули ногу в первую позицию.
– Сделаем плие и можете быть свободны, – сказала Ольга Николаевна, худая высокая женщина, к спине которой словно всегда была привязана палка.
По залу пронесся жалобный вздох. Даже Надя, которая не позволяла себе канючить и выпрашивать отдых, бросила быстрый взгляд на настенные часы. Уже больше двух часов они занимаются, и сил совсем не осталось.
– Раз, два, три… Вострокнутова, попу втяни, не оттопыривай… Раз, два, три, четыре… Салахова, куда ты поднимаешься? Еще в гранд-плие сидим! Терпите, терпите! Вот теперь медленно… Медленно, я сказала, Салахова, поднимаемся. Спины держим! – наконец девочки услышали: – Давайте на поклон, и отпускаю вас на сегодня.
Надя осторожно шла на трясущихся от напряжения ногах, боясь запнуться о свои же пятки. В раздевалке она с облегчением достала множество шпилек из головы и позволила свободолюбивым волосам распасться так, как им хочется.
– Ольга Николаевна сегодня озверела, что ли? – говорили девочки, снимая балетные чешки.
– Два часа статики и напряжения на ноги. Да они у меня даже в лежачем состоянии трясутся! Смотрите! – сказала Настя Салахова.
Надя стянула с себя танцевальный купальник, быстро влезла в джинсы, футболку и плащ.
– Пока, девочки, увидимся, – бросила она.
– До завтра, Надюш, – неслось ей в спину, пока дверь не захлопнулась.
Во дворе балетной школы Надя огляделась в поисках маминой машины, но, к своему неудовольствию, увидела папину. Стараясь не запнуться об асфальт из-за усталости, она дошла до автомобиля и села на заднее сиденье.
– Садись поближе, пообщаемся хотя бы, – бодро сказал папа.
Надя демонстративно пристегнулась:
– Не хочу.
Папа ничего не ответил, только поджал губы. Мама всегда говорила,
