надеждами. Черис внимательно их слушала, иногда давала советы, а иногда, в силу своего возраста, не могла найти ответа и обращалась за помощью к старшим женщинам. Но ни разу с ее губ не сорвалось ни одной жалобы, ни одного строгого окрика или резкого приказа сделать что-либо за нее.
И всегда, стоило только самому лорду или его поверенным появиться рядом, как вокруг Черис образовывался своеобразный щит – молодые и ткачихи постарше как бы невзначай закрывали её от посторонних глаз. Подобного рода ненавязчивая опека сказала Эдану о многом. Эта девушка, действительно, являлась особенной.
Летая на своем грифоне лорд Харлин, пару раз видел, как Черис, укутавшись в теплый плащ, возвращалась с прогулки из-за реки. Интересно, что можно делать зимой в лесу? Да еще одной?
Вдыхая и выдыхая морозный воздух, Берни ускоряла шаг. Еще пару минут и взойдет тусклое зимнее солнце, не дающее ни тепла, ни света. Девушка возвращалась из домика в лесу после почти бессонной ночи, и была подавлена и расстроена. Прошлым вечером она нашла лоскуток коричневого цвета на определенном деревце декоративного боярышника и поняла – её ждут. Обождав, пока рутинная суета работников окончится, и они разбредутся по домам, она, соблюдая осторожность, отправилась в лес. Но, к сожалению, не успела. Ей удалось спасти лишь молодого парня, а красивая женщина отошла в мир иной еще до того, как Берни вошла в дом. Слишком долго женщину переправляли к ней. Да и путь был не из легких.
За горной острозубой грядой по всей её длине разлилось глубокое и опасное озеро, носившее название Жёлтое. Несмотря на кажущуюся безобидность, оно было закрыто к судоходству из-за длинных водорослей желтого цвета, которые цеплялись за рули и опутывали днища кораблей, затягивая их в свои темные глубины. И не все опытные рулевые знали, что в Жёлтом озере есть одно единственное место, узкий и мелкий пролив, по которому могли ходить небольшие лодки. Сделав крюк к этому проливу, лодка причаливала к берегу, потом несчастных вели по длинной дороге, виляющей в недрах горы.
Берни скрипнула зубами. Да, случалось и такое, когда она не успевала. После этого она долго терзалась, но окунаясь в жизнь имения, ежедневные насущные заботы, глухая боль, точившая её, затихала.
Пока она шла длинной дорогой, возвращаясь в усадьбу, осмысливала произошедшее с ними со всеми за эти полтора месяца. И хотя она была не в силах найти объяснение поведению фламийцев, наводнивших здешние земли, зато оказалась безмерно рада тому, что они не обратили Щедрые Низины со всеми жителями в пепел.
Вероятно ей никогда не забыть того дня, когда ближе к полудню жители усадьбы застыли, как вкопанные, наблюдая, как из-за низких облаков вынырнула целая армия фламийцев, гордо восседавших на своих огромных грифонах. И спустя минуту-другую двор уже был наполнен этими удивительными животными, недовольно трясущими головами и издающими пронзительные звуки. Грудь каждого грифона была закована в броню, а остальное тело – в кольчугу. Их орлиные головы и сильные крыльям имели окрас
