вдали раздаются чьи-то шаги. Этот простой звук выводит меня из оцепенения, и я со всех ног бросаюсь в спортивный зал, на бегу смахивая с щек горячие слезы.
Глава 9
Вернер так и не появляется в тренировочном зале. На моей памяти, это первый случай, когда он пренебрегает своими непосредственными обязанностями. Очевидно, объятия с Сорокиной для него оказываются важнее, чем я, Марина и Лиза вместе взятые.
Игнорируя обеспокоенные взгляды Виолетты Владимировны, которые она бросает на меня с того момента, как я ворвалась в зал, дрожащими пальцами всовываю беспроводные наушники и включаю музыку на максимум.
Мне пора надевать коньки, потому что до разминки на льду остаются считанные минуты, но бешеный адреналин внутри не позволяет мне остановиться. Я хорошо себя знаю – стоит мне дать слабину, как я тут же расклеюсь. Поэтому я бегаю по кругу. Тренирую прыжки на паркете. С маниакальным упорством растягиваюсь. Но как ни стараюсь, не могу изгнать из головы видение двух стройных, прижимающихся друг к другу тел.
Вот Никита Сергеевич обнимает Сорокину. Вот ее тонкая рука скользит по его широкой груди. Вот он с нежностью в глазах смотрит на нее и наклоняется, чтобы поцеловать…
Прекрати, прекрати сейчас же!
Зажимаю пульсирующие виски пальцами, отчаянно пытаясь вернуть самообладание, но от слез, застилающих глаза, спасения не нахожу. Сжимаю переносицу и часто-часто моргаю. Мне ни в коем случае нельзя плакать. На льду камеры, зрители, все сливки ФФКР1, а мне после провального прошлого сезона дали шанс доказать, что я чего-то да стою. Почему, черт возьми, Вернер появился в моей жизни так некстати?
Делаю глубокий вдох и медленный выдох. Слезы отступили, но грань, которая отделяет меня от срыва, настолько тонкая, что я боюсь сделать одно неосторожное движение, чтобы ее не перейти.
С остервенением шнурую коньки и перематываю их скотчем, надежно фиксируя на ноге. Потом. О нем я подумаю потом. Единственное, что должно заботить меня сейчас – мое выступление.
Вернер на арене. Я замечаю его на привычном месте у бортика, когда отдаю чехлы от лезвий на коньках Виолетте Владимировне. Он ловит мой взгляд и коротко кивает, словно ничего не произошло. С болезненной обреченностью я вдруг понимаю, что для него действительно ничего не изменилось – это только мой мир разлетелся вдребезги.
Я буквально заставляю себя выйти на лед. Понимаю, что нужно сосредоточиться, сжать себя в кулак и сделать то, что я умею, выкинув из головы любые воспоминания о Никите Сергеевиче. Но вместо этого мои глаза приклеены к бортику, где он стоит в компании Суворовой и нашего врача, а сердце мучительно екает, когда я проношусь в непосредственной близости от него.
Шесть минут разминки. Три минуты выступления. Конечно, я могу выдержать это.
Стискиваю зубы, взывая к своей внутренней Жанне Д’Арк, делаю свой фирменный каскад и перехожу
ФФКР – Федерация фигурного катания России
