style="font-size:15px;"> – Эйлин…что же ты наделала, дочка…
– А если бы меня так держали в подвале? У него тоже есть мам, а и она его ждёт!
Первый раз я увидел, как у всегда спокойной Эйлин вспыхнули непокорностью и упрямством глаза. В них буквально горел огонь, который говорил о том, что она не отступится.
Женщина опустила руку, поджав губы, она подошла к двери, а точнее, к деревянному ящику, который висел на ней, и, открыв его, начала перебирать большую связку ключей. Достав нужный, она порывисто подошла ко мне. Протянув руку с зажатыми в ней ключами, она сказала.
– На, держи! И никому не говори, кто тебя выпустил! – уже с угрозой добавила она. – Никогда!
Я понимал, что в ней говорит жажда защитить во что бы то настало своего ребёнка.
– Никогда не скажу, обещаю!
Ее взгляд тут же смягчился. Повернувшись к дочери, она сказала не терпящим возражения тоном:
– Эйлин, поднимайся в свою комнату и ложись спать! Позже я прийду, и мы поговорим.
Девочка нахмурилась:
– Но мама …
– Я не буду повторять дважды!
Вдруг Эйлин подбежала ко мне и, сняв проворно со своей шеи цепочку с медальоном, быстро вложила их в мою раскрытую ладонь. Тут же развернувшись, выбежала, ни разу не обернувшись. Как только девочка скрылась из вида, женщина вздохнула и протянула ладонь со словами.
– Ты же понимаешь, что это опасно? Пожалуйста, верни.
Я перевёл взгляд на цепочку в своей руке, сейчас мне казалось это очень важным, как будто оберег или что-то такое, без чего я не смогу выбраться отсюда.
– Обещаю, я не дам никому его увидеть!
– Если тебя поймают и найдут у тебя его, то…
– Я понимаю! – перебил я ее. – Никто не увидит, клянусь.
Ещё секунду она не сводила с меня своих внимательных глаз. Затем, моргнув, как будто отгоняя от себя мысли, сказала, вздохнув:
– Хорошо, иди вперед, не нервничай и молчи. Иди прямиком к забору, если кто-то что-то спросит, скажи, что ты новенький, и тебе нехорошо, ты вышел подышать воздухом. Ты меня понял?
– Да, сеньора! – кивнул я, давая понять, что все уяснил.
– Пойдём!
Она уверенно направилась вперёд, при этом ее руки нервно подрагивали, когда она повернула ручку двери. Тут же в лицо подул несильный ветер, свежий воздух ворвался в мои легкие, наполнив их до отказа. Казалось, я не могу надышаться после того, как провёл почти три месяца в заточении.
Мы быстро двигались в одном направлении, мать Эйлин шла впереди, а за ней я. Машина, которая несколько минут назад заехала на территорию, стояла во дворе, а самое главное – я увидел, что ворота открыты. Двое охранников стояли возле машины и весело гоготали, ещё двое выгружали тяжелые ящики и мешки. Чуть поодаль от них ещё трое стояли с хохочущими девицами в обтягивающих топах, до неприличия коротких
