вообще-то из благородного рода – как и кому докажешь?
– Не я? – наклонившись к ее виску, шепнул Бройн, его ладонь скользнула в вырез, а пальцы нашли чувствительную вершинку и больно сдавили. Оливия вскрикнула, но Бройн, видимо, понял это по-своему и продолжил: – А, по-моему, тебе очень нравится. Да? Нравится? Ну скажи, порадуй меня, куколка…
– Не надо… – не скрывая слез, выдавила Оливия.
– Это не то, что я хочу услышать, – теряя терпение, прорычал Бройн и всем весом навалился на нее, прижав к стене.
Корзинка с яблоками рухнула, плоды покатились по брусчатке на мостовую, а сердце Оливии подпрыгнуло к горлу, в голове зазвенело, в висках запульсировало. Запоздало в ней проснулись инстинкты самосохранения, она изо всех сил забрыкалась, стала дергаться и пытаться вырваться.
– Пусти меня! Свинья!
– Ну нет, куколка, – хрипел Бройн ей в ухо, обдавая рыбьим запахом, от которого к горлу подступала тошнота. – Теперь ты мне покажешь, насколько у тебя там узко.
Оливия сражалась и кричала, но что она могла против двух здоровенных парней, которые ловко и со знанием дела задирают ей многочисленные юбки. Совсем скоро они дойдут до последней и тогда…
Она даже думать об этом не могла, а когда сухие и шершавые пальцы Бройна лапали ее за грудь, щипали и дергали, в голове пульсировала лишь одна мысль – это сон. Это просто сон, она вот-вот проснется.
Но когда все те же неприветливые пальцы коснулись ее нижнего белья, Оливия с ужасом осознала – сон не кончается. Она все еще в этом жутком кошмаре и сейчас случится такое, чего она не пожелала бы даже своей недоброй мачехе.
– Нет! – из последних сил закричала она
– Да, – с хриплой ухмылкой отозвался Бройн и заглушил ее крики грубым поцелуем с запахом рыбы.
Оливия готова была провалиться на месте до самых недр и подземной реки Гномодара, и даже до конца лета драить конюшни, шить, стирать, только бы спастись от этого грубого и невыносимого человека, которому глубоко плевать на нее. Как, в целом и отцу с мачехой.
Чувствуя, как ужас захлестывает ее с головой, Оливия мысленно взмолилась Светлой богине, прося о помощи. Не то, чтобы она регулярно посещала алтари, но жрицы говорили, что Светлая богиня мудра.
– Хочешь поиграть? – продолжал натиск Бройн, нетерпеливо стягивая с нее белье. – Ну давай, Оливия, кричи, мне нравится, когда с огоньком.
– Помогите! – в отчаянии закричала она.
– Да-да, еще, – засмеялся Бройн, и Оливия ощутила прикосновение к ее бедру, внутри все передернулось, сжалось.
Неужели все произойдет вот так? Неужели рассказы кухарок настолько приукрашены? Это не может быть правдой, просто не может…
– Кажется, девушка недовольна, – прозвучал низкий и спокойный голос откуда-то слева.
Бройн с дружком резко обернулись, Оливия, шмыгая носом, тоже повернула голову.
В просвете домов на мостовой на черном, как
