ждать.
– Ты всё ещё её ждёшь…
– Я всегда её жду.
– Разве мама не дала тебе своей любви сполна? – Стефан не понимал, как можно всю жизнь кого-то ждать, и ревновал отца к той, что занимала все его чувства.
Ромул чувствовал себя виноватым:
– Это другое. Твою маму я любил. Очень сильно.
– Но её, сильнее.
– Неправда. Я любил твою маму, как её!
– Да… конечно. – устало пробурчал Стефан и обнял отца.
– Иди. У меня теперь есть интернет.
– Теперь у тебя есть весь мир, чтобы её найти.
Ромул развернул к себе ноутбук, включил его и закрыв глаза в ожидании загрузки, увидел арену.
Это была огромная гладиаторская арена, где-то в углублении под навесом сидели римские чиновники, и смеясь ели виноград, запивая его пьянящий сахар холодной водой. Он не ел и пил уже два дня, просидевший привязанным на солнцепёке. Сил не было даже рычать… тех десяти минут, что он провёл в переходах, пока его вели на арену, было катастрофически мало, он не успел остыть и набраться сил. Миска горячей, вонючей и грязной воды, была выхлебана им до последней капли, но и этого было мало.
Он снова под палящими лучами Рима, на обжигающем песке, прикованный цепью к столбу, с такими же изнеможёнными животными, как и он.
Царь зверей… теперь это была лишь тень могучего льва.
Его прайд был разбит людьми, которые пришли с севера, забрали львят, часть львиц беспощадно убили, нетяжело раненых пленили сетями и увезли в подвалы этой арены. Многих львов, сидящих рядом с ним на цепях он знал, они жили по соседству со своими прайдами и были прекрасными вожаками… а сейчас, как и он, хватали пастью раскалённый воздух.
Они отлично понимали, что это последний час их жизни… и столб, к которому были прикованы, и песок, на котором стояли, и даже сам воздух насквозь пропитаны свежей людской и звериной кровью.
Он не боялся умирать, он готов был собрать остатки своих сил чтобы порвать как можно больше этих двуногих. Он ждал смерти давно… вся его жизнь не приносила ему удовольствия с самого детства… даже будучи хозяином прайда, он был одинок в жизни. А чего стоит жизнь, несчастного кота?
Он стремился создать потомство и улучшить жизнь своих львиц, вот только все они, будучи прекрасными охотницами и матерями, не были тем, кого он хотел найти.
«Да это не характерно для кошачьих». – скажете вы, но я скажу другое – «Не исключения подтверждают правило, а существование исключений подтверждает существование правила!».
Ромул видел в этом льве – себя… не в силе и грации, а в бесполезности поисков.
Лев умер одним из последних зверей, и умер счастливым… ведь он точно знал – смерть это всего лишь ещё один шанс, для поиска любимой.
Где-то в подвалах арены, в одной из клеток, вдруг умерла прекрасная сильная и на вид здоровая львица.
– Надо было давать ей больше воды. – ругался на рабов, невысокий римский стражник,
