все известные ему молитвы, воздавал хвалу Господу, подхватывал спаниеля и сжимал так, что собака попискивала и вырывалась, пританцовывал и хлопал по коленям. Не помня себя, он прибежал к дому, перепрыгнул крыльцо, заглянул во все комнаты, прибрал, где было недостаточно на его взгляд чисто, окинул взглядом шкафы с книгами, некоторые произведения поменял местами, заглянул в спальню, пригладил постель, «нет, нет, не сегодня», осадил он сам себя и вернулся в большую гостиную. Яков сел, потом встал, не находя себе места, стал ходить взад-вперед по комнате. Он ощущал биение своего сердца. Чтобы успокоиться, Яков пошел в библиотеку и стал переставлять книги. Ему попался томик Шекспира. Барин присел на кушетку и стал декламировать стихи вслух, чтобы не отвлекаться:
«Две равно уважаемых семьи
В Вероне, где встречают нас событья,
Ведут междоусобные бои
И не хотят унять кровопролитья.
Друг друга любят дети главарей,
Но им судьба подстраивает козни,
И гибель их у гробовых дверей
Кладет конец непримиримой розни…»6
Время тянулось невыносимо медленно. Яков прочитал несколько страниц, отложил книгу и подошел к окну. На улице было темно. Барин вышел на веранду и вдохнул ароматный ночной воздух. Подбежал спаниель и стал крутиться возле его ног. На темном небе ярко мерцали белые звезды. Яков засмотрелся на черноту и опять увидел глаза цыганской девушки. «Рада, – прошептал он, – радость моя».
Спаниель насторожился и залаял. В кустах что-то зашуршало.
– Рада! – воскликнул Яков и выбежал на крыльцо.
– Ну, здравствуй, барин, – цыганка вышла из-за кустов тамарикса и остановилась.
Яков бросился к ней навстречу.
– Радость моя! – мужчина схватил девушку на руки и стал кружить. – Какой я тебе барин! Я же говорил, зови меня Яша!
Она засмеялась. Яков осторожно, как драгоценность, поставил цыганку на землю, взбежал на крыльцо и распахнул дверь в дом.
– Это твой дом, прошу, заходи и будь хозяйкой, – торжественно объявил Яков.
Рада улыбнулась и поднялась на крыльцо. Яков провел девушку по всем комнатам. Она выбрала для себя одну из спален на втором этаже, украшенную гобеленами, с небольшой кроватью, столиком и огромным окном, выходящим на виноградник.
– Что-то еще тебе нужно? – заботливо спросил Яков. – Только скажи.
– Хорошо бы поменять платье, – негромко произнесла цыганка и присела на кровать.
– Завтра попрошу Тамаша и Агнешку съездить в деревню, купить тебе самое лучшее.
– Лучшее не надо, – устало улыбнулась Рада, – мне бы просто не цыганское, чтобы не узнали меня…
– Не беспокойся ни о чем, – спокойно с расстановкой сказал Яков.
Мужчина встал на колени и стал покрывать ее руки поцелуями.
– Не надо… – тихо попросила она.
Шекспир, «Ромео и Джульетта»
