Ликсено… Что-то мне это имя напоминает… Я определённо его слышала совсем недавно… Чёрная Ведунья, когда ты хочешь наказать, то лишаешь человека памяти! Не помню!
– Прямо как мой ночной гость! – не удержалась от иронии Вейра. – Ничего, найдёшь, поймаешь свою мысль. А пока скажи мне, отчего интуиция подсказывает мне, что никому нельзя говорить о вене Ликсе?
Лира поднялась с кресла, прошлась по кухне, рассеянно согрела закопченный чайник касанием ладони и принялась заваривать любимый чай из коры. Потом со вздохом ответила:
– Ты должна, наконец, привыкнуть к своей интуиции. Радуйся, что изысканный вид магии подвластен деревенской замарашке, а ты, похоже, и сама в него не веришь! Раз подсказывает – значит, так и надо. Ликсено… Нет, я определённо встречала это имя. Буквально на днях.
Она вновь опустилась в кресло, и то жалобно скрипнуло под её погрузневшим телом. Острый приступ жалости пронзил Вейру. Лира всегда была сильной, самой сильной из тех людей, которых она знала. Проклятая болезнь! Как она меняет тело и душу… Может быть, Лира согласится жить с ней в качестве компаньонки? Комнату ей легко устроить на первом этаже под лестницей, рядом с печкой. Там сейчас Бея хранит запасы угля и дров, но их можно переместить в пристройку, где обычно держат лошадь. Ведь лошади у Вейры нет…
«Предложу. Но не сейчас, – решила она. – Обязательно предложу!»
Колокольчик пронзительно заголосил под потолком кухни. Точно такой же вторил ему из залы. Вейра встрепенулась, но лишь на миг. Теперь этот звук не означает для неё ровным счётом ничего. На её месте работают другие девушки, крестьянские дочки, сироты или бывшие нищенки. А Вейре можно сидеть на кухне и потягивать эль с почти уже забытым вкусом хмеля…
Зато Лира отставила свою чашку, поднялась и принялась поправлять локоны парика, смотрясь в маленькое, замызганное жиром и копотью зеркальце на стене:
– Интересно, кто сегодня первый пришёл… Знаешь, шмакодявка, в чём преимущество чужих волос на башке?
– В чём? – усмехнулась Вейра.
– В них не заводятся всякие поганые букарашки! – победно захохотала подруга и подошла к завесе, осторожно выглянула, но тут же отпрянула назад: – Вот бесы! Бездна его забери! Всё, считай ночь пропала…
– Что такое? – подняла брови Вейра. Пропавшая ночь – это визит имперской полиции с самого открытия. Примета была верной, как весна с прилётом журавлей из-за моря.
– Смотри сама, – и Лира поманила пальцем, приглашая на свой наблюдательный пост. Но Вейра уже услышала знакомый голос. До боли знакомый…
– Ну-ка, ну-ка, птички мои! Подлетаем ко мне, готовим ладошки для проверки личности!
Хрипловатый, низкий, вибрирующий голос. Вейра почувствовала, как задыхается, прижала руку к сердцу, глухо колотящемуся под корсетом… Воздух словно испарился из кухни, унёсся ввысь, и стало нечем дышать. В глазах потемнело, застучало в висках, и Вейра погрузилась во мрак…
Она сидела на тёмной балюстраде, прильнув щекой к выпуклой деревянной стойке, и смотрела
