Только сейчас вот и дошло. Отчего он и радовался, и огорчался одновременно. Огорчался, так как хотелось бы ему сейчас чтобы произошло это ранее, когда были ещё при жизни родители. А радовался, что всё-таки дожил до светлого момента собственного созревания, которое, как ведомо, каждому в разном возрасте предписано: кому с самого детства приходит, а кому и до старости ждать – не дождаться.
И, глядя на зашедшуюся в мечтах сестру, хотел было рассказать ей Николай про свои мысли, да не стал, пожелал ей самой во всем разобраться. А ещё может потому не стал, что понял: Надюха-то их надежно на земле сидит. И даже реальной возможностью переехать в ту же самую Москву её с места не сорвешь. А разговоры все эти о тряпках, о красотах – всего лишь в чём-то нереализованные мечты. Те заветные мысли, которых сама она пугается, и которые ни за что не возьмётся осуществлять. Мало ли кто о каком прянике мечтает, а меж тем жует только хлеб насущный, и этим и жив, и счастлив.
– Ладно, Надюха, – обратился он к сестре после долгих мыслей, – пора-то нам, поди, и за дело приниматься. Чай, не за тем привез нас сюда Иван, чтобы разговоры говорить: дом надо к вечеру прибрать.
– Надо! – тут же засуетилась Надежда и закрутилась в водовороте хозяйских дел, для чего нашла в сенцах и ведро, и щётки для пола, а на веранде в бочке набрала для уборки воды.
Вечером им предстояло встретить в Калуге Николаеву невесту Ларису. Смотрины были назначены на завтра. Но ещё сегодня нужно было оповестить приглашённых. Их было немного. Всё те же друзья детства Вовка Окунёк и Мишка Зуев, отъявленные холостяки, несмотря на неоднократные попытки жениться. Соседка родителей и их ровесница тётка Настасья, жившая одиноко издавна, надёжно привязавшаяся к семье Кравцовых и бывшая им всем как родная. Подруга Надежды Вера Латыпова со своей семьёй: мужем Фёдором и двумя ребятишками возраста сёстриных пацанов. Да сама Надежда со своими домочадцами: Иваном и, шедшими по старшинству, Егоркой девяти лет, Максимом – шести и младшенькой четырёхлетней Катюшкой. Для деревенских смотрин столь малочисленная компания была непривычной. Но Николай давно уже не жил в деревне, потому созывать всю её по приезду не собирался. Да и праздника-то, как такового, не намечалось. Чисто семейное мероприятие Кравцовы единодушно решили отметить в кругу самых-самых близких.
– Вот ежели свадьбу здесь справлять будешь, то тогда уже не отвертишься, – хитро прищурился свояк Иван, соглашаясь накануне с доводами родственников, – А сейчас можно посидеть и без лишней кутерьмы. А про то, что это смотрины, никому балаболить не надо. Слышь, ты, Надюха? Скажи своей Верке, что, мол, просто Николай зовёт, давно не виделись и всё. А то ведь у нас как? На одном конце деревни корова ещё не успела замычать, а на другом уже другая подхватила. Только объяви чё праздник какой – сами припрут; люди у нас не гордые для таких дел.
Иван
