для того, чтобы в нерабочее время можно было ездить куда приспичит по семейным делам. Многие жители Калинок, преимущественно старики, кряхтели при виде Ивана, поругивая его за новшества. Молодежь же, наоборот, признательна была такому агроному, что не только полевыми делами в деревне ведал, но и в быту на помощь руководству совхоза приходил.
– От Белородько в Калинках весь прогресс, – заявлял неоднократно на собраниях деревенской общины первый секретарь комсомола области, – Если бы не он, вы до сих пор ездили бы по земляным узкоколейкам. А бабы стирали бы в реке. Не забывайте, что благодаря ему в вашу деревню кабель телефонный протянули и теплоцентраль. Красота! Теперь в зиму сиди под батареей и грейся!
Хватким, одним словом, был Иван хозяйственником, уважаемым. Несмотря на то, что ему едва только перевалило за тридцать, любой из селян: и ругавший, и хваливший, завидев на улице приветливо ему кланялся да здравия желал. А уж про то, что этого кряжистого коротышку когда-то по молодости дразнили всяко: кто «белоредькой», кто «многогородькой», так и вовсе не вспоминали. А при надобности произносили фамилию Ивана ровно, четко, на едином дыхании, как и положено звать людей почитаемых.
Хорошим, получается, был Иван селянином, работником, начальником. А семьянином так и вовсе замечательным, до беспамятства в жену и детишек влюблённым. А то, что требовательный был да на людях на ласки скупой, так то для деревни считалось нормальным. Деревня все эти сопли и сюсюканья на дух не выносила.
«Мужик в семье должен быть хозяином», – любовалась зятем тёща. Надежда и сама мужем гордилась, оттого и жила с ним по-доброму, угодить во всём старалась, деток аж троих нарожала, не задумываясь, что при современной жизни женщине и двоих часто много. В деревне, к тому же, к работе по дому всегда находилось что справить на дворе и в огороде. Опять же, скотина требовала ухода. Да еще на ферму совхозную нужно было бегать, удой с коров принимать. На сепаратор переправлять что положено. Но работы Надежда не боялась. А потому всё у них в семье было по уму, всё как надо. И дети росли самостоятельными, в меру прилежными, послушными.
«Если бы еще и Коляня, вправду, домой возвратился, так и вовсе было бы здорово», – скрытно улыбалась про жизнь Надежда, прибирая в доме, да то и дело поглядывая на брата. Тот с головой ушёл в работу и радостно покрякивал от простоты деревенского труда.
Первым делом они вычистили печь и, несмотря на летний зной, решили протопить её, чтобы проверить дымоход. Набрав под навесом около сарая поленьев, пиленых и сложенных туда ещё отцом, Николай с нескрываемым удовольствием принялся разводить огонь. Скоро печь задымила, затрещала так громко, что пришлось прикрыть дышло заслонкой.
– Это она, родимая, радуется возвращению хозяев, – глядя на огонь проговорила Надежда, –
