Вы уж меня извините, осерчала она, дверцей шибко стукнула, и уехала.
В том, что Ксюша взяла их новенькую «Mazda» ничего особо удивительного не было. Ну, взяла и взяла. Машину и выбирали «дамского» цвета – красную, в тон губной помаде. Сергей Константинович, предпочитавший всем автомобилям старую, служебную «Ниву», за руль «японки» почти не садился. Да и куда на ней поедешь при его интересах! Разве что, девочек катать по бульвару… И кстати, нежное создание Шурочка как-то обмолвилась, что обож-жает быструю езду. На следующий вечер Сергей Константинович выехал со двора Лаборатории и притормозил за углом. Нежное создание, дожидавшееся за углом, село в машину и долго не могло совладать с ремнём безопасности. Пришлось помогать застёгивать ремень и поправлять его, чтобы облегал фигуру ровно. Фигура была хороша, ремень облегал плотно, подчёркивая имеющиеся нежности. Поездка была содержательной: они прокатились по вечернему городу, а потом выбрались на сибирский тракт и минут через двадцать повернули в сторону Кочемасовки. По обеим сторонам дороги чернел соснячок, на небе явственно просвечивали первые звёзды. Шурочка благоухала французским парфюмом и рассказывала, как они любили ходить на лекции Сергея Константиновича. Все попытки повернуть разговор в сторону диссертационных дел закончились ничем. Понятно, о чём и как следовало вести разговор, и Сергей Константинович был готов разговор повести, да вовремя одумался. Он слишком ценил Лабораторию и возможность быть в Лаборатории наедине с самим собой, своими поисками и размышлениями, чтобы разменивать эту любовь на некую предполагаемую сладость обладания этой, не такой уж и наивной, хищненькой дурочкой. Он представил, как она будет выполнять всё, что он захочет, в надежде овладеть им, а, овладевши, решать потом свои вполне понятные житейские задачки. Сергей Константинович затормозил, включил задний ход, развернулся и нажал на газ. Через сорок минут он высадил Шурочку около её многоэтажки. На следующий день Ксюша спросила, что за ароматная пассажирка сидела в машине? И посоветовала, не без язвы в голосе, покупать любовницам те же духи, что и жене. На что Сергей Константинович, в тон жене, ответил, что будёт покупать ей такие же духи, как и любовнице. Оба рассмеялись, на том и разошлись.
Зазвонил мобильник. Номер не определился. Сергей Константинович трубку не взял. Ещё звонок. И опять он не взял трубку. Пришла, пискнув, СМСка: «Тамаз». Ещё звонок.
– Слушаю.
– Это я, Помятун. Тут Тамаз Георгиевич интересуется, видел ли жену?
– Пока нет, – Сергея Константиновича покоробило панибратское тыканье. – Когда увижу, обязательно скажу, что Вы ей интересуетесь.
Помятун уловил недовольство в интонации:
– Ладно, ладно, я, конечно, извиняюсь, но Тамаз Георгиевич сильно интересуется.
И тут трубку взял Тамаз:
– Прафесар! Увидэш – скажи: всо будет харашо. Пуст не валнуеца.
