мне какое-нибудь простенькое заклинание, из тех, что у вас получаются лучше всего.
Он застыл надо мной – большой и словно угрожающий. А я, сразу растеряв всю свою уверенность, жалко пробормотала:
– Я не знаю ни одного заклинания.
Профессор снова всплеснул руками, как наша молочница, когда её вгоняли в досаду:
– Да что же творится? Кто же вас принял в королевскую академию магии, если вы ничего не умеете? С нуля вас учить, что ли, барышня? Да как вы экзамен-то вступительный сдали?
– Не знаю, – повторила, испуганная. А что, если у меня нет никакого магического потенциала? Вот сейчас выгонят с позором, даром, что посыл великолепный…
– Господь Спаситель, – вздохнул профессор. – Ладно.
Он вернулся к своему столу и написал несколько слов на листке бумаги послушно давшимся в пальцы пером. Потом положил написанное передо мной:
– Читайте вслух.
Я сжала кристалл в ладони и прочитала по слогам:
– Алу-кка акка-та-вум…
Кристалл дрогнул, стремительно пожелтел, побелел, раскалился и вдруг…
Взорвался в руке на мелкие осколки!
Я вскрикнула, зажмурившись, а профессор резко обернулся и зарычал:
– Что вы сделали?!
– Ничего! – пролепетала. – Он сам! Я только… я прочитала… а он как! И бам! А я ой…
Осторожно разлепив веки, взглянула на руку. Ожидая увидеть кровь и осколки кристалла, впившиеся в кожу, очень удивилась – стекло просто таяло, превращаясь в дым. Профессор наклонился над моей ладонью, вглядываясь в остатки кристалла, нахмурился.
– Так-так-так…
Выглядел он рассерженным. Это понятно – я сломала его кристалл! Вот недотёпа… Даже дурацкий ритуал не могу пройти! Расстроенная, я сказала тихо:
– Простите, профессор. Не понимаю, как так получилось.
– Не понимаете! – рыкнул он. – Одни боевые файреболы вызывают в кабинете, другие кристаллы взрывают! И не понимают они!
– Простите, – повторила, готовая провалиться сквозь землю.
Господин Виссальди отобрал у меня листок с заклинанием, отвернулся. Раздался глухой звук печати, и я получила назад своё направление. На нём стоял блёклый оттиск красным цветом: «Не готов».
Ой-ёй…
– Строго запрещаю, вы понимаете меня, барышня? Запрещаю применять какую-либо магию, запрещаю прикасаться к артефактам, запрещаю всё! – строго и громко сказал профессор, глядя мне в глаза.
– Совсем? – пискнула я.
– Совсем!
– И насовсем? – ещё тише выдавила.
– До выяснения! – рявкнул профессор. – Идите… как вас там? Вед-Камли! И помните: никакой магии! Я всё равно узнаю, если…
– Хорошо, господин Виссальди, раз вы так говорите, господин Виссальди, обязательно, господин Виссальди…
Я бормотала, пятясь к двери со своим направлением в руке,
