почему-то, не было ключей от входной двери, только от комнаты, и я так и познакомилась с ним, каждый раз открывая ему дверь.
Я пожаловалась на дворничиху понравившейся мне соседке:
– Да, ладно, если будешь жить, я научу тебя, как с ними обращаться, главное, не пасуй, – сказала та мне.
Но не научила, снова уехала на дачу где-то в Малаховке. Мельбард тогда увлекался теорией, что всё на свете происходит на сексуальной почве и что, когда Надя пошла работать в ресторан, то располнела, ее сексуальные потребности возросли, мужик не стал ее удовлетворять, и она нашла себе нового.
Я выслушала от Алешки эту гипотетическую Володькину теорию интимной жизни соседки, подумала и сказала:
– А, не думает ли Володька, что и не ее возросли, а его упали? Он ведь запойный пьяница, ни на что не годный, а был, наверное, хорошим парнем, когда она выходила за него замуж.
Результат один, но причины разные.
Мы жили в центре города, кругом были магазины, а в них продукты, но денег было совсем мало, я покупала кусок грудинки и варила суп, или сто грамм фарша и делала котлеты.
Муж приходил с работы и целый час, как я уже сказала, ел, иногда мы ужинали вместе из одной тарелки, и он говорил, когда я наклонялась над тарелкой слишком близко:
– Убери куделю.
Пока он ел, он не обращал никого внимания на меня, сытый же сразу веселел и лез с нежностями. Я обижалась:
– Ты пришел, хоть бы поцеловал жену в медовый месяц. Нет скорей, неси тебе поесть, а уж потом любовь. Такие вот твои чувства.
Однако каждый раз, когда Алешка просыпался, его сначала сонный рассеянный взгляд становился удивленно-радостным, когда он останавливался на мне, как будто он не ожидал меня увидеть, и теперь счастлив, что вот я рядом. Живой зеленой радостью светились глаза мужа, освещенные солнечным светом раннего летнего утра. И потом, позднее, всплывая в памяти, этот Алешкин взгляд напоминал мне, что муж любит меня, во всяком случае, в первый месяц нашей совместной жизни любил точно.
Но вернемся от высоких чувств к прозе жизни.
Выходя замуж, я боялась, что буду по неопытности делать что-то не так, муж будет раздражаться, что приведет к ссоре, но Лешу только забавляли мои промахи, отсутствие у меня хозяйственной жилки, он изначально подозревал это, но… ссориться мы всё равно ссорились.
Я обнаружила, что готовить-то я умею, но далеко не всё, и вот, например, такое обыденное, дежурное студенческое блюдо, как жареная картошка, у меня не получается. Я всегда участвовала в процессе жарки картошки только как поваренок, т.е. чистила ее, а жарили другие, в основном Люська, которая даже нарезать мне картошки не доверяла. Отец у нее был повар, она умела ловко нарезать картофель длинными ломтиками прямо в руках, приводя меня в ужас тем, что вдавливала лезвие ножа, как мне казалось, прямо в ладонь. Люся любила только такую, кружочками не признавала,
