и Нильда уже всех заклевала: давайте да давайте разузнаем пол Будильничка, а «я в отместку сегодня вечером вас всех вкусно отравлю». «Спасибо, конечно, мам, – отвечала ей дочка, – но ты же меня как облупленную знаешь: нет сюрпризов – нет Пии. Хочу с нетерпением родов ждать, а то на кой тогда финал сериала смотреть?» «А я что, не человек, что ли! – бежали в ответ испанские возмущения, – сидите в своём невежестве хоть до моих лет, пока мы с внуком не расскажем, какой у нас с ним пол. А мне надо понимать точно, каких вещиц нашить да навязать. Я ваших магазинов знать не желаю! И по-французски зятю: «Только деньги в ураган класть!» В моих натуральных, тёплых и красивишных обновах малыш всегда будет покоен, словно лань при вегетарианце. Никаких лишних капризов не предвидится – только тишь да гладь».
Дали Пие подумать ночку другую, да и получили согласие на вызнавание пола.
Но Жиль не долго радовался, потому как Пия поразмыслила ещё сутки и решила, что не хочет ожидать сюрприза в одиночку, и мужа попросила не смотреть результатов: «Мама всё равно не отстанет, пусть знает, если ей вомстилось, а мы с тобой дождёмся Будильничка, кем бы он не обернулся, всему обрадуемся – да, милый?» «Д-да, милая», – был его небыстрый выдавленный ответ.
– Ну сынок, – ликовала в своём предвкушении будущая бабушка, – значит, оно так и лучше. Муж и жена – одна… – как там у вас говорится? – что-то чёрное… вспомнила! – князь тьмы!
– Ладно, – хохотнул Жиль, – дождёмся как-нибудь и так. Главное, чтоб все были здоровы.
– Золотые слова, – поддержала Нильда. – У меня так дед любил не к месту говорить.
Пия улыбнулась со слезами на глазах, и Жиль тут же её обнял.
– Что случилось, доченька? – Кинулась искать платок Нильда.
– Да ничего такого, – всхлипнула та, – просто… я так вас сильно люблю.
– Ох, хорошая моя, расчувствовалась. Вот не зря мне снились барабаны! На пользу тебе беременность, ох на пользу! Люби нас сильно, всё правильно, – «учила её жизни» мать и гладила по щекам. – Сначала пупса люби, потом… – она хитро поглядела на Жиля, – мамочку твою ненаглядную. Потом… – уже чрезвычайно хитро сверлила зятя взглядом, – родину свою не забывай. Затем…
– Ну! – не выдержал и улыбнулся Ивон.
– А мужа твоего – моего сыночку – я буду! Никто крепче не потешит мужика, чем тёща – как говорится, зятю родная душа! Воздух и отрада! И привечу, и накормлю! – шутила мадам Илар.
– Ага, ты уже сегодня обещала его отравить…
– Так это всё из-за его французского, – весело отмахнулась она.
– Да что не так с моим французским! Вот мне ваш очень даже нравится, Нильда. Есть в нём что-то симпатичное и искреннее.
– Конечно. Старые не врут. Как там? Enfants et fous disent la vе́ritе́[16]!
Пия с мужем засмеялись, а Нильда ничуть не смутилась:
– Ну, видать, опять чего напутала. Главное, чтоб все были здоровы.
– Ага, –
