вытянулась, как кошка, и горстью зафиксировала ладони над изголовьем.
– Боги, если вы согласны, – будто под звон фанфар приосанился осчастливленный парень, или уже мужчина – он пока не задумывался, – то пошлите знак свой на нашу земную твердь!
– Ну согласны, согласны, – пробубнили «боги». – Только, конечно, нам бы деньжат не помеша…
– Но-но! – осмелился перечить «богам» храбрый жених, обращаясь вверх – куда-то в раскидистые душистые соцветия липы. «Небожители», на удачу, оказались сговорчивыми:
– Ну нет, так нет! – даже почему-то обрадовались они. – Тогда счастья вам и не забывать друзей – а то мы на вас самолёт скинем. Думаю, договорись.
Над Пией что-то сверкнуло.
Она сжала ладони, поднесла их к свету и ахнула:
– Очертенеть, какое красивое! Жиль!
– Будь моей женой, ma chе́rie[11], – дрожал голос смелого жениха.
– Кому сказали! – давили небесным авторитетом «боги».
– О прелестная Немезида, я принимаю твою волю. – Кинулась она в омут французских объятий. – Да!
– Да! Моя, моя, – целовал её везде парень.
– Ай да Пия, ай да конструктивная! Гордость нашего отдела по даканью! – хвалили «боги», опасаясь потрескивавшей ветки, с которой и «правили миром».
– Ай да Жиль-француз! – вторила девушка.
Радости не было бы конца, кабы «боги» не пожелали спуститься на землю, чтобы лично, так сказать, засвидетельствовать законность аферы. Под коньячок, конечно. Не без него. Повод как никак. А то Пия, не подумав, ляпнула про «завязать».
Раскрылившись над бренным миром, «боги» кряхтели и не знали, как слазить. Минуту спустя, повиснув на злополучной ветке, они прилично сократили расстояние, а затем и ветка, хрустнув в последний раз, поспешила вниз на праздник. И этот крик, этот знаменательный, искренний возглас «Ё-ё-ё-ё-ё!..» осенил пространство заключительным, милым аккордом.
«Гости с высоты» отбили о грешную твердь, по собственному выражению, «к чертям собачьим весь божественный зад», и некоторое время хранили святое молчание, опасаясь выдать массу слов не для торжества.
Пия вгляделась в поцарапанную физиономию «Судьбы», вдохнула её аромат и заявила:
– А боги-то липовые!
– Хрен там было – у нас и документы имеются! – скулили те.
– Ох уж эти липовые боги, – пошутил Жиль, – они всегда такие настоящие!
Этьен попробовал встать, но только снова ёкнул.
– Жизнь – боль! – резюмировали «боги».
Молодые понимающе кивали.
Глава 2. У аптеки пьют калеки
Свадьба отгремела дважды. Сначала, к великому неудовлетворению Пии, «успела выскочить» за Анакле́то сестра, перестав быть Илар и став Эвой Леха́но; а затем уж и младшенькая преобразовалась в Фисьюре.
Но фамильному дому не суждено было стать общим гнёздышком двух семей. Нильда его продала, а деньги поделила поровну между дочерьми. Те приняли свадебный
