около получаса. У него был до крайности глупый вид: он застыл на месте, уставившись в одну точку, рот был приоткрыт, глаза выпучены, периодически он издавал нечленораздельные звуки, похожие на мычание. Повинуясь потусторонним голосам, он безуспешно пытался заглянуть в самую глубь своей чёрной души и найти там добро. Ему почти удалось откопать в этой клоаке что-то отдалённо позитивное, когда голос слуги вывел его из гипнотического ступора:
– Ваше высочество, я доложу о вашем приезде!
– Что? Что ты сказал? – приходя в себя, пролепетал Уранум.
– Я сообщу Великому Владыке Недр, что вы пожаловали домой. Как же он обрадуется!
– Доложи. Постой! Кто сделал эти росписи?
– Художник Кистиано. Кто же ещё?
– Кто ему разрешил?
– Ваш батюшка. Ему работа художника пришлась по душе. Он последнее время просиживает в тронном зале часами, – ответил слуга.
– А в других помещениях? – сурово спросил молодой господин.
– В зависимости от настроения проводит день в одном из них, – пояснил слуга.
– Но большую часть дня – в своей опочивальне? – с надеждой в голосе спросил Уранум.
– К огромному счастью, нет! Наш господин возвращается к жизни. В личные покои он приходит исключительно ночевать, – светясь от счастья, сообщил слуга.
– Понятно… А где он сейчас? – осведомился Уранум, плохо скрывая гнев.
– В библиотеке. Кистиано создаёт там очередной шедевр.
– Пока не сообщай отцу о моём приезде. Не хочу нарушать творческий процесс. Сам понимаешь, следует соблюдать деликатность. Искусство – штука тонкая. Лишний шум ни к чему, – резко сменив гнев на милость, приказал Уранум.
– Вы, как всегда, правы, ваше высочество, – заулыбался слуга.
– Я устал с дороги. Зайду к отцу немного позже.
– Как вам будет угодно, ваше высочество, – слуга с учтивым поклоном удалился.
Уранум, пользуясь отсутствием папаши, поспешил в его опочивальню навестить маму. Он пребывал в скверном расположении духа и мысленно искал способ доставки во дворец чёрного кристалла с душой Нуардис. Лишь старая ведьма могла навести здесь порядок.
Он вошёл в комнату и пристально посмотрел на портрет Хильдегарды. Та, к его возмущению, мирно дремала. «Значит, меня можно шпынять и мучить за мельчайшую провинность? Я за эти годы разыскал бабушку, обзавёлся надёжным союзником, построил крепость и набрал воинов, почти воспитал Чёрного Маршала, раздобыл печать ведьмы, создал отряд спецназа из вольных духов природы, отправил на тот свет трёх эльфов и одного колдуна! А эта никчёмная бестолочь не может свести с ума своего мужа? Её никто не трогает, не гоняет, как бобика, во все стороны одновременно, не наказывает и не подвергает ужасным пыткам – а меня при первом же удобном случае! Ну, я тебе сейчас
