запаха и неожиданной страстной выходки вжал ее в себя и застонал от прикосновения ее упругих ягодиц.
– Кэт, маленькая развратная девочка, открой глаза.
Катя увидела их обоих, напротив большого зеркала. Он совершенно одетый с горящими как огонь глазами, и она – закинув руку, обхватывает его шею, трется бедрами о его пах. Одна его рука скользит по нежным полушариям грудей, а вторая, на которой браслет, накрыла ее промежность и пальцы искусно ласкают ее, извлекая из ее горла сладкие стоны.
Артем, еле сдерживая себя, шепчет:
– Бля, как же я хочу тебя прямо здесь.
Катя скользит по его ногам спиной и опускается на колени, она все также сквозь пелену возбуждения видит себя в зеркале с растрепанными локонами и сверкающими глазами. Уже вскрикивает от нетерпения:
– Ар, Ар, пожалуйста…
И он расстегивает брюки и, сжимая ее талию, входит в мокрую, возбужденную дрожащую от страсти девочку.
Она вскидывает голову и хватается за огромный кусок белого мрамора, на котором только- только начинают виднеться контуры статуи красивой женщины.
Артем как бешенный и голодный врывается в нее, лаская спину и груди, и ему плевать, он не сдерживается и громко хрипит:
– Да, сладкая… да…, да…, хочу тебя…люблю!
Глава двадцатая «Праздник»
Они приехали домой под утро, у Кати закрывались глаза, когда вошли в квартиру, и как только ее голова коснулась подушки, она сразу уснула. Артем прижал ее к себе и обнял, зарылся в ее волосы, вдыхал их аромат, и чувствовал, что ему сейчас так хорошо, как никогда и ни с кем, чувствовал, что эта маленькая девочка полностью завладела его телом, мыслями, желаниями. И точно знал, что никогда и никому ее не отдаст.
Они провели несколько сумасшедших дней, почти не покидая спальни. Артем заказывал разнообразные блюда из ресторанов, и они кормили друг друга с рук, а потом снова страстно занимались любовью.
Артем каждый раз ненасытно смотрел на свою златовласку, на ее припухшие от поцелуев губы, на покусанные им в порыве страсти шею и плечи. Ее глаза, когда она не спала, наполнялись пеленой страсти и желания.
Катя сказала ему, что она стала из- за него дикой кошкой. Артем улыбнулся и начал гладить ее и просить, чтобы она помурчала, за что Катя поцарапала ему спину, когда он вновь ненасытно брал ее.
Они забросили подальше от спальни телефоны, и звонки, доносившиеся из гостиной, умолкали, потому что ни Катя, ни Артем не хотели, ни с кем разговаривать. Но утром, кажется, пятого января Айфон Артема решил громогласно выйти из спячки и звонил до посинения, как плачущий младенец, пока Артем не нашарил его где- то под диваном.
Звонок от Лехи, значит что- то важное. Артем лениво произнес:
– Что трезвонишь с утра пораньше? – и скривился как от головной боли, в ответ послышалась отборнейшая брань, из- за того, что не брал трубку, потом уже по- деловому:
– Все, хватит трахаться со своей сладкой нимфеткой, дело
