в чём наша суть.«Я помню паровозные гудки…»
Я помню паровозные гудки
и на пожар бежали всем селом.
И в детстве мысли светлые легки.
И как легки те годы на подъём.
Хотелось в ту же Африку сбежать.
Мечтать, дерзать – хоть в омут с головой!
Казалось, было нечего терять.
Казалось, мир прекраснее другой.
Теперь я на такое не гожусь.
Ищу лишь в телевизоре себя.
И всё-таки собой и я горжусь:
я жизнь прожил, всех искренне любя.
И многое нашёл и потерял.
И родины милее не нашёл.
Где б ни был, от себя я не сбежал.
И тот же луг мне васильками цвёл.
Теперь уже цветов с него не рву.
Припав к цветкам и мокрый от росы,
вдыхаю их, как небо наяву —
синее не найти другой красы!
Следы ушедшего
Задолго до Эллады Аркаим
был обращён к языческим богам.
Круг и огонь мы и сейчас храним;
из пепла воскрешаем дивный храм.
Ему бы удивился Улугбек:
на звёзды был нацелен город-круг.
Из-под песчаных погребальных век
глядят на нас славяне бездной мук.
А город-круг, незнающий бойниц,
из индоевропейского начала,
оставил на скрижалях колесниц
отбывших знать куда, кого не стало,
из бронзовых страниц всё ту же печь.
Их наконечники, как дар ума.
Ещё не пахнет славянизмом речь.
И для чего покинуты дома?
Нам остаётся разве ж ли гадать,
откуда мы и что нас ожидает.
Вселенная ли или та же пядь
земли под нами и воронья стая.
И в этом звёзды замыкают круг.
И стоит ли самих себя верстать?
О, сколько в этом вечном мире мук —
как звёзд на небе, стоит ли считать.
«Я не пророк, я – грешник…»
Я не пророк, я – грешник.
Не потому ли многим на беду
во мне гнездится с юности мятежник?
О, Господи, к Тебе на Суд иду.
И оттого колени холодеют.
И нечего Всевышнему сказать.
О, Господи, перед Тобой бледнею.
Не перед Богом камни ж собирать?
И под камнем раки замирают
Красота природы нам анахронизм.
Глухаря в заре не замечают.
Кровь из носа нынче плюрализм.
И под камнем раки замирают.
Чтоб потом клещами вновь грести,
хищно добывая этим пищу.
А в котле свисти, брат, не свисти:
в нём тебя половником отыщут.
На ловца порой и зверь бежит —
Жил-был рак под камнем, и не стало.
Кто ж собой в наш век не дорожит?
Эк тебя как в зыбке укачало!
До чего же вкусен красный рак!
И глухарь ждёт участи в прицеле;
он в сковороде заката смак
и поёт, пока
