демократия там и не ночевала, но от власти можно требовать только одного – не нарушать хотя бы их. Все остальное – Бабицкий, Гусинский и кто там еще – чистая маниловщина, чтобы не сказать – грязная гапоновщина.
Разберем скандальную историю с арестом Гусинского. Сразу же выявляется следующее. Во-первых, арест был откровенно политической акцией – запугивание, сведение счетов, сигнал обществу. Во-вторых, президент страны, безусловно, знал о готовящейся акции и благословил ее. В-третьих, конкретное дело «Русского видео» было выбрано на редкость неуклюже, потому что из него торчат уши покойного Собчака и вполне живого Путина. Теперь обратимся к инкриминируемому составу преступления. Руководитель «Русского видео» Рождественский не просто незаконно приватизировал госпредприятие, похитив при этом госсобственность на крупную сумму, но сделал это, уже имея на намеченный к похищению товар покупателя – Гусинского. Причем покупатель (Гусинский) заказал товар, а значит, и кражу заранее. Это версия обвинения, и во внутренней юридической логике ей не откажешь. По сути дела, Гусинского обвиняют в том же, в чем и «генерала» Якубовского, по заказу которого были похищены рукописи из Публичной библиотеки. Другими словами, его преступление не в том, что он купил краденое, а в том, что заказал (и тем самым организовал) кражу.
Получен политический заказ или нет – следователь открывает такое дело с чистой совестью. И с чистой совестью избирает мерой пресечения содержание под стражей. К ней прибегают в двух случаях: когда действия подследственного на свободе представляют повышенную опасность для окружающих или когда он может помешать ходу следствия (что в случае с Гусинским или, вернее, с любым человеком его калибра и возможностей представляется вполне вероятным). К тому же содержание под стражей избирается в случае совершения особо тяжкого преступления, а ведь хищение в особо крупных размерах, инкриминируемое Гусинскому, проходило у нас до недавнего времени по «расстрельной» статье. И наконец, отказ от дачи показаний, избранный Гусинским, – серьезное основание для того, чтобы все-таки взять его под стражу.
Я анализирую это так подробно вовсе не потому, что встаю на сторону обвинения. Напротив, арест Гусинского, как циничная политическая провокация, возмутил меня до глубины души. Но понять логику обвинения и обвинителя важно защите – и юридической, и общественной, которая (особенно первая в лице Генри Резника) вместо пунктов обвинения компрометирует обвинителей. Осыпают следователей-важняков едва ли не подсудными оскорблениями, да и вдобавок грозя им – выполняющим, напомню, свой долг – уголовным преследованием. Избранная защитой линия имеет общественный резонанс, обратный ожидаемому, обвиняемому не дают вылететь в Испанию на встречу с семьей, видите ли! И дело тут не в том, что нелепая защита «злит» обвинение. Раз обвинение предъявлено, дело должен решить суд. На суд будет оказано политическое давление? Да, естественно. Но задача
