с трудом поднимаясь, проводит по лицу рукой. Я чувствую медный запах крови прежде, чем красная струйка проявляется на светло-серой варежке.
Год назад в классе у Лики разразился скандал – избили новенькую. Широколицая, с необычным разрезом глаз девочка оказалась слишком тихой и скромной для шумного 5 «Б».
– Много о себе воображала, ходила, задрав нос. Вот и получила, – шептались в школе. Директор Анна Николаевна сокрушённо вздыхала: «Не нужно было им приезжать из своей Якутии. У нас жизнь другая». Родители девочки, потерянные и ничего не понимающие деревенские жители, сидели с недоумевающим видом, не зная, что делать – кричать, добиваясь справедливости или довериться администрации школы.
Лика рыдала:
– Я ничего не делала! Только смотрела! Даже на телефон не снимала!
– Почему ты за неё не заступилась? – я не осуждал, просто хотелось понять.
– А ты знаешь, сколько их? Хочешь, чтобы и меня так?
– Не хочу. Просто это как-то неправильно.
– Да я не виновата! Не виновата! Всегда ты так! Ничего не понимаешь! – Лика убежала, ища защиты у матери. Приходится признавать, что я не могу с ней ладить. А с кем, вообще, я сумел поладить в своей жизни?
У тёти Марты было шестеро детей. И не с одним из них я не смог подружиться. Анечка была слишком маленькой, близнецы – чересчур правильными и сосредоточенными на собственном маленьком мирке, не принимающем посторонних. А трое старших создали мой персональный ад. Руководил ужасной троицей Тигран.
В первый же день он приказал братьям испытать меня, схватив за ноги и перекинув через перила лестницы, ведущей на второй этаж. Я висел вниз головой, умирая от страха, а Тигран внизу трясся от смеха, приговаривая: «Не страшно тебе? Ни капельки не страшно?»
Старший братец оказался заботливым – велел расстелить на полу одеяло и накидать несколько подушек.
– Какой хорошенький мальчик! – повторял он. – Жалко будет, если он сломает ручку или ножку. Боишься сломать ручку, мелкий?
Я замер, боясь пошевелиться. Горло запечатал огромный ком, мешающий говорить. Я сложил руки на груди и приготовился умирать.
– Ладно, – смилостивился Тигран. – Тащите его обратно! А то ещё описается от страха!
Братья потянули меня вверх, и я перепугался пуще прежнего, задёргался и, высвободив одну ногу, ударил ей прямо в челюсть одного из братьев. Мгновение – и я уже на полу.
– Больно? – Тигран участливо заглянул в лицо, пощупал бока. – Ничего не сломал?
От его осторожных прикосновений я захихикал. Тигран обиженно отвернулся.
– Притворяется! – фыркнул он.
На самом деле было ужасно больно, но руки и ноги, к счастью, остались целы.
– В следующий раз матрас положим, – распорядился Тигран, наблюдая за моими неуклюжими попытками встать.
