style="font-size:15px;"> – …вы арестованы.
– А вы молодец… вы лучшая моя книга, честное слово, лучшая… гордость моя…
Вздрагиваю, ошарашенный внезапным открытием, чувствую, что у меня нет слов…
– Но…
– …горжусь вами, отлично… – взмахивает прутиком, – ну давайте, давайте в загон…
Понимаю, что я проиграл, окончательно и бесповоротно, понимаю, что остается только одно, неужели я это сделаю…
Распахиваю загон, смотрю, как чужие, неправильные книги устремляются к нам, стаями, стаями, я еще не знаю, на что я надеюсь, но на этот раз я не ошибаюсь – хлопающие страницами хищники набрасываются на своего создателя…
Память Сагари
– …так вы говорите, что черное и белое – это одно и то же? – спрашивает офицер.
Я хочу ответить, что так было во все времена до поры до времени, да, господин офицер, я прекрасно помню эти времена, черные играли с белыми в самих себя, никто даже не задумывался, кто есть кто…
Я хочу сказать это – не говорю, офицер не вспомнит, даром, что это было вчера – есть у местных офицеров странное свойство, не помнить то, что было вчера…
Офицер… думаю, почему я должен называть коня – господин Офицер, и даже не коня, а конскую голову. Есть что-то такое в мифах Японии, называется Сагари, но тогда он должен жить в лесу и свисать с веток деревьев, а не допрашивать меня на плацу… Да и вообще мы не в Японии…
– Так вы уверяете, что мы не должны убивать белых? – продолжает офицер. Этого офицера я помню, хорошо помню, в прошлый раз я своими глазами видел, как взрывом его буквально испепелило на месте, оставив только тень. В позапрошлый раз ему повезло больше или, наоборот, меньше – он прожил еще несколько часов, поднимая к небу вытекшие глаза…
Он не вспомнит.
Не вспомнит.
Осторожно парирую:
– Господин Офицер, вот мы ходим с вами по клетчатому полю, клетка черная, клетка белая, клетка черная, клетка белая – мы же ходим и по черным, и по белым клеткам, не так ли? Вы же не предлагаете разделить плац на отдельные клетки, разрезать землю?
Говорю так, тут же пугаюсь, что я ляпнул, черт возьми, что я ляпнул, а ведь он не поймет, он ведь примет это как руководство к действию, он ведь разделит, не задумываясь…
– Вот как, значит, мы не должны убивать белых… Значит, пусть белые убивают нас, так, да?
Хочу ответить, что и не так, и не так. Не отвечаю. Уже понимаю, что в этот раз не получится, как и не получилось в предыдущие разы, и все, что мне остается, лихорадочно думать, пока есть время думать, что я скажу ему в следующий раз, и не в эту минуту, а раньше, много раньше, когда мы еще смотрели друг на друга и не задумывались, что говорящие конские головы напротив друг друга – разного цвета…
Выслушиваю что-то про измену и дезертирство, прикидываю, как там наши, Бишеп, наверное, уже казнен, хотя плохо я знаю Бишепа, может быть, выкрутится, если вообще есть какой-то
