в известность руководство и оформить заказ-поручение на наблюдение. Однако, во-первых, требовалось обосновать все весьма серьезными аргументами, а, во-вторых, он ставил под удар своего отца.
Дмитрий прикоснулся к панели выбора напитка, и комната наполнилась кофейным ароматом. Он вдруг вспомнил про кристалл. Вложив небольшой эллипс устройства в блок проектора, Максимов попытался открыть единственный файл, который там хранился, но машина запросила пароль. Подобрать семнадцатизначный ключ ему явно было не под силу, однако запомнилось название файла – «Кассандра».
Максимов решил, что сведения для него совершенно бесполезные и сунул кристалл обратно в карман.
Домой он пришел уже под утро. Отец в одиночестве завтракал в столовой.
– Привет!
– Ты что, всю ночь работал? – удивился отец.
– Да, – Дмитрий сел за стол напротив, – могу я тебя спросить?
– Конечно, – с готовностью кивнул тот, отставляя кружку.
– Куда ты сейчас? – Дмитрий не сводил со старшего Максимова взгляд, словно боялся упустить хоть малейшие признаки неискренности.
– У меня встреча.
– С кем? С Фостером?
Отец сверкнул глазами и на секунду, казалось, растерялся.
– Что ты знаешь? – спросил он, видно, поняв, что отрицать что-то сейчас неуместно.
– Пока немного. Но это пока.
– Ты не понимаешь!
– Мне кажется, что даже очень хорошо все понимаю! – возразил Дмитрий, – Ты решил вступить в ряды экстремистов?
Отец всплеснул руками и вскочил.
– С ума сошел! Каких экстремистов?! Я просто не хочу сидеть, сложа руки. Неужели не видишь, что происходит? – Максимов старший старался подбирать слова, но речь его была сбивчива и взволнованна, – людей попросту выдавливают из городов! Скоро нам вообще не будет места! Ты совсем оторван от жизни со своей службой! Ты работаешь на них! Речь идет о выживании!
Отец возбужденно ходил по комнате. Дмитрий еще никогда его таким не видел. Он даже начал подозревать, что тот не в себе.
– Пап! Может быть, ты не пойдешь сегодня никуда? – с надеждой в голосе спросил он.
– Сын! Подумай обо всем! Я уже прожил жизнь и мне терять нечего.
– Ты не думаешь о матери, о сестре! – воскликнул Дмитрий, – Обо мне и Артеме! Что будет со всеми нами, если ты загремишь в тюрьму?
Отец вздохнул и пожал плечами.
– Я не могу просто сидеть дома и сходить с ума. Извини!
Он вышел из столовой, а вскоре послышалось легкое жужжание закрывающейся входной двери.
Вот и поговорили, подумал Дмитрий. На душе стало еще тревожней. Похоже, отец не просто затаил обиду на власть, он еще и возомнил себя революционером. Ситуация была гнусной еще и оттого, что он должен доложить обо всем доложить.
Завибрировал биофон, и Максимов провел рукой с чипом
