в то, чего нет!», заявляют в пересказательных статьях вчерашние выпускники провинциальных институтов (после чего, обычно, сразу переходят на тему губительного влияния на реальность Большого адронного коллайдера). Правильные слова, нечего добавить; рядовые функционеры от «науки отрицания» прониклись сутью эффекта. Именно в то, чего более – к сожалению – нет; именно искренне верить, потому что сам крепко помнишь…
А откуда они-то знают точно, что есть, а что нет; точнее – что было, как оно было?.. Основания для такого апломба? Голубая кровь? Персональное выделенное подключение к ноосфере Вернадского? К рериховскому единому Вселенскому разуму? Что-то иное? Красный диплом?..
Нормальным кажется, что наука на всё и всегда должна иметь объяснение сию минуту. А когда непонятно даже, какая область знания должна начинать объяснять нечто – это слишком шаткая ситуация; время для судорожных оправданий, успокоительных предположений и прикрытия провалов… В таких обстоятельствах не помешает перебрать историю какой-нибудь хорошей естественной науки и осознать непреодолимую долговременность её развития.
«Пересборка» воспоминания делает его уязвимым перед потерей им достоверности, говорят психологи. Удивительно, что при этом они сами как-то справляются с запоминанием того, как их зовут, где они живут, сколько у них детей и т. п. Коллективные ложные воспоминания – это стремление людей облегчить бремя информации, трудной для восприятия, а также заполнить пустоты, образовавшиеся в воспоминаниях, собственными домыслами, говорят психологи. Насколько трудно запомнить яркие исторические события из учебника, детали фильма, который просмотрен десятки раз, строки расхожих песен, сколь трудны для восприятия крылатые фразы и много ли нужно «домыслов», чтобы вызвать из памяти простое впечатление, они не уточняют. Как правило, все воспоминания реконструируются, так что всё зависит от того, из чего они созданы – правда, вымысел или смесь, говорят психологи. Каким образом десятки и сотни тысяч незнакомых друг с другом людей могут реконструировать одинаковую «смесь», они не объясняют.
Некоторые психологические версии возникновения эффекта ФЭМР, типа теории «испорченного телефона», – мол, склонность людей передавать информацию в искажённом виде приводит к ложности передаваемого, – вообще не имеют отношения к предмету. Ведь он связан с восприятием того, что не пересказывается в лицах и жестах, не передаётся своим голосом, и, в целом, никак не представляет собой результат «сарафанного радио», межперсональной коммуникации.
Мутации, по большей части, проявляются в выставленном на всеобщее обозрение, а отнюдь не «Одна бабка сказала…», «Мне Мойша напел…» и т. п. Общение людей (в Интернете) на тему исследуемого феномена происходит уже по итогам наблюдения эффекта, как и достигаемый консенсус, а слова «да», «нет», «согласен», «не согласен» исказить
