style="font-size:15px;"> – Это хорошо. Скоро мы будем дома, и весь этот кошмар закончится.
Наклонившись к невесте, фон Баркет нежно поцеловал её в курчавую макушку.
– А сейчас нам надо подумать о том, как не привлечь к себе внимания. Полагаю, аббатиса не оставит тебя и отправит следом гвардию… – в задумчивости молодой человек отпустил руки девушки и снова обратил взор к окошку. – В первую очередь тебе нужно переодеться в мирское. И ещё нам надо обсудить каждый шаг. Ты не волнуйся – я всё продумал уже.
– Я не унываю теперь, милый, потому что со мной – ты. А рядом с тобой мне никогда не бывает страшно.
Ганц обернулся к невесте. В глазах его появилась безграничная нежность.
– Я сделаю всё, чтобы сберечь тебя, Лени!
Сентон улыбнулась и, приблизившись к жениху, хитро подмигнула ему:
– Кажется, у меня тоже появилась идея…
Практически все деньги, которые были у Ганца, ушли на покупку камзола, голубой пелерины, роскошной перевязи и двух шляп со страусиными перьями, которые нашлись в лучшей лавочке Жориньяка. В городе фон Баркет нанял дорогую карету, в которой и вернулся к дому деревенской вдовы. Ленитина уже приоделась – старенькое свадебное платье хозяйки пришлось ей впору, и женщина просто подарила его черноволосой красавице. Туалет как нельзя лучше подчёркивал достоинства ладной фигуры Ленитины.
Пара добралась до города просёлочной дорогой. Оставалась мелочь – украсить бархатным модестом[18] праздничное мещанское платье на Ленитине, которое при таком раскладе сошло бы за дорожный костюм светской красавицы. Молодые люди надеялись, что никто из патрульных не будет просить даму выйти из кареты, поэтому особенно не разглядит, насколько дорогие на ней ткани и соответствуют ли они веяниям моды. Фамильные ценности, которые Ленитина никогда не снимала, пришлись к этому маскараду как нельзя кстати.
Солнце стояло в зените, когда карета приехала в Жориньяк. Ганц, уже облачённый в дорогой камзол, подал руку своей спутнице, и они зашли в магазинчик местного портного. Ленитина отлично сыграла роль капризной барышни, которая запачкала в дороге свой роб и поэтому желает приобрести «какой угодно новый, но чистый и побыстрее!»
Услужливый владелец мастерской мгновенно подобрал для девушки бархатный тёмно-голубой модест, который отлично гармонировал с шерстяной пелериной. Расплатившись с портным золотом, пара удалилась. Растроганный щедростью господ, мужчина посчитал день счастливым. Ему и в голову не пришло, что Ганц отдал за верхнюю юбку для невесты последние золотые, оставив в кошельке лишь мелкие монеты, которых не хватит даже на обед – пара рассчитывала к вечеру добраться до Ребона.
Спустя полчаса громыхающая карета выехала на дорогу, ведущую к столице Сентонжа, и, поднимая клубы пыли, приблизилась к первому посту. Шлагбаум охраняли три верховых. Экипаж остановился.
Гвардеец, приблизившийся к кучеру, поинтересовался, кого он везёт.
– Господа Ле Лавазе,
Скромная верхняя юбка платья роб, которое носили дворянки.
