когда-нибудь в этом доме покой? – раздражённо говорил мужчина, глядя на Ирину. – Пришла, устроила допрос, прицепилась к дочери – какая муха тебя укусила?
– Опять заступаешься! – взъерепенилась жена, вскочив на ноги. – А тебе не кажется, что ты заигрался в любящего отца? Ни в жизнь не поверю в отцовские чувства к чужому ребёнку! Строишь тут из себя, а сам!..
– Да ты с дуба рухнула, не иначе. Напридумала себе не пойми чего и кидаешься, как собака.
– Ах, я ещё и собака! – Ирина разошлась не на шутку. – Я давно заметила, как только Машка приезжает – ты сразу другим становишься! Взгляд меняется, речи, и даже курить стал реже!
– О боже, – схватившись за голову, Маша вбежала в комнату и вытащила из-под кровати чемодан.
– Что это с ней? – Катя бросила штопать штаны брата.
– Не поверишь, это она из-за мужика на меня такая злая, – сложив кое-как одёжу в чемодан, Маша попрощалась с сестрой. – Приезжай ко мне в гости, а я сюда больше ни ногой.
Выходя быстрым шагом из дома, Мария успела услышать материнское напутствие «Скатертью дорожка».
– И вам того же, – пробормотав себе под нос, девушка быстрым шагом покинула родной двор.
В голове всё смешалось. Ну и дура же ты, маманя. Такой ереси наплести – в голове не укладывается. Стыд-то какой. Совсем мозги растеряла от ревности. И к кому ревновать? К родной дочери? Кому расскажи – засмеют. Не-ет, бегом отсюда, бегом и не оглядываясь. Хотела понять мать, но, видимо, так тому и быть. В интернат сдала, чтобы ребёнок был сыт и в тепле. Ага, уже! Спихнула, чтоб не мешала, глаза не мозолила. Правильно Светка говорила, родила от нелюбимого – значит, не нужна. Кто бы объяснил, зачем рожать дитё, если без надобности? Ох, натворила ты… мать. Дочь выросла – вот и повод избавиться. Смотри, как бы просить о помощи не пришлось. Но вряд ли она попросит, у неё ещё и Катька есть, которая жалеет маму и принимает все её поступки за усталость и безнадёгу. Мама – это святое.
Маша шла, глотая слёзы и чувствуя себя никому не нужной. Обидно так, что хочется закричать на весь Починок, чтоб окна в хатах полопались и жители, услышав дикий вопль, сбежались и пожалели сиротинку. Но этого не случится. Каждый сам за себя.
– А ты куда это на ночь глядя? – Гриша остановился у развилки. – И с чемоданом…
– Уезжаю, – не поднимая головы, ответила Маша.
– Ты ж только приехала, – взглянув в лицо девушки, Григорий понял – что-то случилось. – Так, захочешь, сама расскажешь, а сейчас идём к нам.
Вырвав чемодан из рук Маши, Гриша взял её под локоть.
– Никуда я не пойду, – девушке хотелось кинуться в объятия друга, но она сдержалась. – Я больше сюда не вернусь.
– Тебя выгнали, да? – мягким голосом спросил Гриша. – У нас в деревне давно слухи ходят…
– Какие? – Маша понимала, речь идёт о ней.
– Я в это не верю, так
